Кенди, знавшая про жен работников все, рассказала дома, что Грейс умерла от перитонита — забеременела и пыталась сделать что-то сама. Гомер недоумевал, почему она опять не отправилась в Сент-Облако. Он утешался тем, что Грейс не зря умерла. Именно ее смерть, а главное, возмутительная реакция на нее доктора Харлоу так подействовала на сестру Каролину, что та вняла наконец советам Гомера, ушла из кейп-кеннетской больницы и, приехав в Сент-Облако, предложила свои услуги.

— Меня к вам прислал Гомер Бур, — сказала сестра Каролина, представившись доктору Кедру.

Старый доктор, однако, не утратил с годами бдительности.

— Для какой работы он вас прислал? — уточнил он.

— Я опытная медсестра. И приехала сюда во всем помогать вам.

— А в какой помощи мы нуждаемся? — продолжал свой невинный допрос доктор Кедр.

— Я разделяю ваше отношение к «работе Господней», — совсем отчаявшись, проговорила сестра Каролина.

— Так что же вы с этого не начали? — сразу смягчился доктор Кедр.

Выходит, Гомер подарил Сент-Облаку не только яблоневый сад. Значит, еще рано ставить на нем крест, с облегчением вздохнул Уилбур Кедр.

Сестры Анджела и Эдна так обрадовались сестре Каролине, что ревность даже на миг их не омрачила. Они надеялись, что ее появление хоть на время обуздает рвение попечительского совета.

— Новая сестра решительным образом изменила ситуацию, — заявил доктор Гингрич. — Я бы даже прибавил, это вообще освобождает нас от необходимости принятия незамедлительных мер (как будто они и правда могли сию минуту принять какие-то меры).

— Я бы все-таки предпочла видеть в приюте молодого врача, — высказалась миссис Гудхолл. — Молодого врача и молодого администратора. Вы знаете, как я отношусь к отчетности. Отчетность в приюте ужасно запущена. Но согласна, сам по себе факт утешительный. Временно разряжает обстановку.

Услыхав ее, доктор Кедр сказал бы: «Подождите, милая леди, вы еще и не с этим согласитесь».

в 195… году Уилбуру Кедру было уже за девяносто. Иногда лицо его во время очередной эфирной отключки совсем замирало, и когда рука, держащая маску, падала как плеть, маска не соскакивала, как раньше, сдуваемая его дыханием. Он очень похудел. Глядя на себя в зеркало или паря в струях эфира, он сравнивал себя с птицей. Одна сестра Каролина решалась пробирать доктора Кедра за его пристрастие.

— Вам, как никому, очевидна пагубность этой привычки, — говорила она.

— Как никому? — невинно переспрашивал он. Иногда ему даже нравилось подразнить ее.

— Вы ведь невысокого мнения о религии, — заметила как-то Каролина.