— Ты, вообще-то, можешь больше не приходить ко мне каждый вечер, — сказал Анджел.

— Я прихожу не по обязанности, а потому, что мне очень приятно.

— Знаешь, о чем я думаю? — спросил Анджел.

— О чем? — сказал Гомер, опять со страхом ожидая ответа.

— Я думаю, что тебе надо завести подружку, — немножко помявшись, отвечал Анджел.

— Вот когда ты обзаведешься подружкой, тогда, может, и я решусь, — рассмеялся Гомер.

— И у нас будут парные свидания, — сказал Анджел.

— Я буду сидеть сзади, — подхватил шутку Гомер.

— Конечно, я очень люблю водить машину.

— Мы с тобой не долго проедем. Ты очень скоро захочешь остановиться.

— Это уж точно, — веселился Анджел. — Пап, — вдруг сказал он, — а Дебра Петтигрю была такая же толстая, как Мелони?

— Да нет! — ответил Гомер. — Были признаки, что она станет со временем пышкой. Но тогда ей было далеко до сестры.

— Трудно себе представить сестренку Толстухи Дот тоненькой.

— А я и не говорю, что она тоненькая, — сказал Гомер, оба опять рассмеялись, и Гомер, улучив минуту, чмокнул сына в переносицу, как его только что поцеловал Уолли. Прекрасное место для поцелуя — Гомеру очень нравилось, как пахнут волосы Анджела. — Спокойной ночи. Я очень тебя люблю, — сказал Гомер.

— И я тебя люблю, пап. Спокойной ночи, — сказал Анджел, а когда Гомер был уже у двери, вдруг спросил: — Что ты любишь больше всего на свете?

— Тебя. Больше всех на свете я люблю тебя.

— А после меня кого?

— Кенди и Уолли, — ответил Гомер, стараясь слить два имени в одно слово.

— А потом?

— Потом доктора Кедра и всех в Сент-Облаке.