— Ты уже все знаешь, Збышко! Ой, жаль мне батюшку, но и тебя мне жаль, бедняжечка!

Когда она подошла к нему, он обнял здоровой рукой свою возлюбленную и заговорил:

— Как же мне жить без тебя, родная? Не для того ехал я через боры и реки, не для того обет давал служить тебе, чтобы теперь потерять тебя. Эх, не помогут мне ни жалость, ни слезы; не поможет и сама смерть; пусть могила моя порастет травой, а душа моя тебя не забудет ни в палатах у Иисуса Христа, ни в покоях у Господа Бога… И скажу я тебе: ничего нельзя поделать, а придется что-то придумать, иначе нам с тобой не жить! Ломит у меня кости, и терплю я страшную муку, так хоть ты упади к ногам княгини и проси смилостивиться над нами.

Дануся тотчас упала к ногам княгини и, обхватив их руками, спрятала свое ясное личико в складках ее тяжелого платья, а та обратила свои полные жалости и вместе с тем удивленные глаза на Збышка.

— Как же я могу смилостивиться над вами? — спросила она — Не пустить дочку к родному отцу? Но так можно навлечь на себя гнев Божий.

Збышко, который приподнялся было на постели, снова опустился на подушки и некоторое время не отвечал, потому что у него перехватило дыхание. Потом он медленно начал сдвигать на груди руки, пока наконец не сложил их как для молитвы.

— Отдохни, — сказала ему княгиня, — а потом скажешь мне, чего хочешь, а ты, Дануся, встань с колен.

— Отпусти колени княгини, но не вставай и проси ее вместе со мною, — промолвил Збышко.

Затем он заговорил слабым, прерывистым голосом:

— Милостивая пани… Отказал мне Юранд в Кракове… откажет он мне и теперь, но если бы ксендз Вышонек обвенчал меня с Дануськой — что ж, пускай бы ехала она тогда в Спыхов, все равно ведь ее у меня никто не отнимет…

Это было так неожиданно, что княгиня даже вскочила со скамьи, потом снова села и, точно не понимая, о чем идет речь, произнесла:

— Раны Господни!.. Ксендз Вышонек?..

— Милостивая пани!.. Милостивая пани! — просил Збышко.

— Милостивая пани! — повторяла за ним Дануська, снова обнимая колени княгини.

— Как же можно без родительского благословения…

— Закон Божий крепче! — ответил Збышко.

— Побойтесь Бога!

— Кто же нам отец, как не князь?.. Кто же нам мать, как не вы, милостивая пани?

А Дануся прибавила:

— Милостивая матушка!