Из-за того, что Деннис принимал ингибиторы МАО, сегодня больше известные как ИМАО[17], он всегда был осторожен с едой. Перед ужином он незаметно сказал официанту о своих пищевых ограничениях. Но в тот вечер над столом витало необычное силовое поле, отчасти из-за присутствия в ресторане Итана Фигмена, которое сильно взволновало хозяина. Он был большим поклонником «Фигляндии» и мог декламировать целые диалоги из шоу, Итана это искренне тронуло, и он согласился быстренько нарисовать прямо на скатерти Уолли Фигмена и Альфу Джаблон и, по особой просьбе, Шарпи. За столом все болтали без умолку, радуясь за Эш и ее первый настоящий успех, беспокоились о своих собственных возможностях, разгадав, что тридцать — знаменательный возраст, и плодотворный, возможно. Могло так случиться, что, когда Деннис разговаривал с официантом, тот мог понять по интонации, что Деннис просто не любит копчения, маринованное и консервированное мясо, выдержанные сыры, печенку и паштет, а не то чтобы вся эта еда могла его убить.

Подали мелкие керамические ложечки с чем-то под названием «томатная вода» и одним-единственным морским гребешком, похожим на большой зуб. Появилась бутылка вина, и наличие на этикетке «Pouilly» не оставило у Жюль сомнений, что вино превосходно. Они ели все, что им подавали.

Было ли что-то копченым, маринованным, консервированным, ядовитым? Сложно сказать. Все было вкусно, и у Жюль не было причин предполагать, что сегодня вечером Деннис, как обычно, беспокоится о своих пищевых ограничениях. Но ближе к концу ужина, когда среди армии бесплатных закусок принесли тарелку с печеньем, которое официант представил как «Эмментальские дукаты с перцем», Деннис наклонился к Жюль и сказал:

— Мне нехорошо.

— Ты ел что-то, что тебе нельзя? — заподозрила она, но он покачал головой. — Хочешь уйти? — продолжала она, и при свете свечей было видно, что он весь покрылся потом, так что вопрос был уже не в том, хочет он уйти или нет. Пот катился градом у него по лицу.

— Деннис, — испугалась Жюль. — Деннис, с тобой и правда что-то не то.

— Я тоже так думаю. — Он оттянул воротничок рубашки и добавил: — Голова раскалывается. Умираю, наверно.

— Ты не умираешь.

Жюль в отчаянии повернулась у друзьям. Они не смотрели на них, ели, смеялись. Роберт из каких-то соображений скармливал Джоне котлету из крабов.

— Итан, — не думая, крикнула она. — Итан, Деннису плохо.

Итан озадаченно поднял голову, увидел лицо Жюль и, мигом проглотив то, что жевал, и вскочив со стула, перегнулся через стол, чудом не уронив свечу.