Вторая теория, значительно более пугающая, состояла в том, что Ханна собиралась открыть мне какую-то тайну ОБО МНЕ САМОЙ.

Я – единственная из нашей компании, кого Ханна не подобрала после катастрофы в семейной жизни. Я не сбегала из дому со старым турком, не бросалась в объятия дальнобойщика (которого и не обхватишь-то, наверное), не связывалась с уличными бандами, родитель мой не баловался наркотиками и не сидел в тюрьме строгого режима. Неужели Ханна знает что-то такое, что роднит меня с ними со всеми?

Что, если папа – на самом деле не мой папа? На дороге меня подобрал, как монетку? А Ханна – моя настоящая мать, отдала меня в приют, потому что в восьмидесятых никто не хотел жениться и выходить замуж, все хотели только на роликах кататься и носить пиджаки с подплечниками? Или, например, у меня есть сестра-близнец по имени Сапфир, красавица, спортсменка, веселая и загорелая, и растит ее не папа-осмий (самый тяжелый металл, известный науке), а мама-литий (самый легкий металл), которая работает не странствующим преподавателем и сочинителем статей, а простой официанткой в Рино?

В приступе паранойи я не раз прибегала тайком в папин кабинет и рылась в его бумагах – черновиках статей и выцветших заметках к «Железной хватке». Рассматривала фотографии: Наташа за роялем, на другой – они с папой стоят на корте под ручку, держат ракетки для бадминтона, костюмы и выражения лиц будто из послевоенного, 1946 года, а не 1986-го, как было на самом деле.

Эти хрупкие снимки поддерживали мое прошлое, придавая ему несокрушимую реальность. Я все-таки рискнула задать папе пару-тройку вопросов. Папа долго смеялся.

– Ты что, «Джуда Незаметного» начиталась?[429]

Мильтон не мог объяснить, почему Ханна выделила меня из всех и почему меня не было с ними, когда Чарльз полез на скалу, надеясь увидеть сверху какой-нибудь ориентир – высоковольтную линию электропередач или вывеску мотеля, – сорвался, рухнул «в пропасть размером с Гранд-Каньон и заорал как резаный». Когда я закончила свой рассказ, слегка зацепив наше с Джейд столкновение в корпусе Лумис, Мильтон только головой покачал с озадаченным видом.

Тут мы подъехали к крыльцу покинутого дома Ханны.

Стыдно признаться, но под влиянием книги Джазлин Бонноко «Тайна судового журнала» (1989) я высказала предположение: может, Ханна хотела, чтобы мы нашли у нее в доме какую-нибудь подсказку, вроде карты клада или старых писем от шантажиста – «то, что объяснит нам поход в горы и ее смерть». Поэтому мы решили аккуратненько исследовать ее вещи.

Мильтон, словно читая мои мысли, сказал: