– Ох, не знаю. Мне просто жалко бедного Нила Армстронга. После того как побываешь на Луне, разве ж куда-нибудь еще захочется.

С этим, в общем, не поспоришь.

Линда Уоррен, дочь Мака и Нормы, была красивой девочкой со светло-рыжими волосами, и хотя Норма старалась не походить на свою мать, но раздражала дочь так же, как ее – Ида, когда Норма была подростком. Когда Линда не слушалась, Норма обычно говорила: «Ты вся в отца». Была в этом укоре и доля правды. Линда и впрямь была папиной дочкой – и темпераментом, и увлечениями. Любила бейсбол, рыбалку и спорт.

Несмотря на занудные просьбы Нормы, Линда отказалась пройти курс домоводства и вместо этого, к ужасу матери, в качестве профориентации на уроках труда выбрала столярное дело. Линда сказала, что лучше учиться делать скворечники, чем печь пироги, и отец, как всегда, с ней согласился.

– Не знаю, как ты собираешься растить ребенка и заботиться о муже, если не можешь яйцо сварить и застелить постель, – сказала Норма.

Когда Бетти Рэй переизбрали на второй срок, первое, что она сделала, это назначила Виту Грин вице-губернатором. Вот так, всем на удивление, жена и любовница Хэмма на пару стали управлять штатом. Им помогал Питер Уилер и другие умные головы, которых пригласили в администрацию. Бетти Рэй также позвала старую знакомую по работе в кафетерии в качестве советницы по делам ветеранов-инвалидов. Когда закрылось кафе «Троллейбус», Джимми переехал в Джефферсон-Сити и помогал губернатору в разных делах. Альберта Питс, со своей статьей за убийство, официально не могла работать в штате, но получила досрочное освобождение и осталась при Бетти Рэй личным секретарем. Эрл Финли, как-то брякнувший, что не дождется конца эры Хэмма Спаркса, как в воду глядел. В 1969-м его хватил удар.

Но Бетти Рэй была не единственной из семьи Отман, чьи дела шли в гору. В 1970-м министерство иностранных дел организовало тур доброй воли, чтобы продемонстрировать миру американскую музыку, и Отманов выбрали представлять южный госпел. Они побывали в шестнадцати странах и замечательно провели время, особенно им запомнилось выступление в лондонском Альберт-Холле.

Минни пришла в такой восторг от встречи с королевой-матерью, что после книксена, что для женщины весом в триста фунтов оказалось нелегким физическим упражнением, она захлопала в ладоши:

– Ну какая ж вы чудесная в этой махонькой коронке! Я знаю, нам не положено вас трогать, но так хочется обнять вас!

Королева-мать, очарованная массивной американкой в красном платье и очках, инкрустированных горным хрусталем, с огромной копной волос, собранных в высоченную прическу, слушала ее щебет.