Трудно поверить, но, размякнув от счастья, на обратном пути я вспомнил об Алисон и почти пожалел, что той так и не удалось познакомиться со своей соперницей. Прежде чем взяться за тетради, я набросал ей вдохновенное послание.

Милая Элли, человек просто не способен сказать кому-то: «Пожалуй, неплохо бы тебя полюбить». Понимаю, что для любви к тебе у меня тысяча причин, ведь, как я пытался тебе растолковать, по-своему, пусть по-уродски, я все-таки люблю тебя. На Парнасе было чудесно, не думай, что для меня это ничего не значит, что меня только секс интересует и что я забуду, что произошло между нами. Всем святым заклинаю, давай сохраним это в себе. Знаю, прошлого не вернуть. Но несколько мгновений — там, у водопада — никогда не потускнеют, сколько бы раз мы ни любили.

Милая Элли, человек просто не способен сказать кому-то: «Пожалуй, неплохо бы тебя полюбить». Понимаю, что для любви к тебе у меня тысяча причин, ведь, как я пытался тебе растолковать, по-своему, пусть по-уродски, я все-таки люблю тебя. На Парнасе было чудесно, не думай, что для меня это ничего не значит, что меня только секс интересует и что я забуду, что произошло между нами. Всем святым заклинаю, давай сохраним это в себе. Знаю, прошлого не вернуть. Но несколько мгновений — там, у водопада — никогда не потускнеют, сколько бы раз мы ни любили.

Письмо успокоило мою совесть, и утром я его отправил. Последняя фраза вышла слишком пышной.

В субботу, в десять минут четвертого, я шагнул в ворота Бурани и сразу увидел Кончиса, идущего по дороге мне навстречу. Он был в черной рубашке, брюках защитного цвета, темно-коричневых туфлях и застиранных зеленых носках. Вид он имел озабоченный, точно спешил скрыться до моего прихода. Но, заметив меня, приветственно вскинул руку. Мы остановились посреди дороги, в шести футах друг от друга.

— Привет, Николас.

— Здравствуйте.

Знакомо дернул головой.

— Как отдохнули?

— Так себе.

— Ездили в Афины?

Я приготовил ответ заблаговременно. Гермес или Пэтэреску могли сообщить ему, что я уезжал.

— Моя подруга не смогла прилететь. Ее перевели на другой рейс.

— О! Простите. Я не знал.

Пожав плечами, я прищурился.

— Я долго думал, стоит ли сюда возвращаться. Раньше меня никто не гипнотизировал.

Улыбнулся, догадавшись, что я имею в виду.

— Вас же не заставляли, сами согласились.

Криво улыбнувшись в ответ, я вспомнил, что здесь каждое слово следует понимать в переносном смысле.

— За последний сеанс спасибо.