— Какие же, например? — недоверчиво спросил Раздолбай. Мягкотелый Мартин не был похож на человека, способного решать вопросы наравне с Барракудами, и попытка представить его в тренировочных штанах и черной кожаной куртке могла вызвать только ухмылку.

— Людям из пункта «А» в пункт «Б» нужно доставить по железной дороге некий продукт. У меня двести десять вагонов — я получаю дельту на перевозке.

— Что значит «у тебя»?

— Они мои.

Раздолбай попытался представить, сколько стоят двести десять вагонов, и не смог даже предположить цифру. Он понимал, как можно покупать вагончики в «Детском мире», но покупка настоящих вагонов была для него равнозначна покупке солнца.

— Ты хочешь сказать, что продал столько компьютеров, что смог купить вагоны? — усомнился он.

— Компьютеры — это была мелочовка, которой я перебивался в ожидании, когда вагоны можно будет перевести в собственность. Ну и завел за это время правильные связи. Не будь у меня этих связей, меня бы за эти вагоны грохнули или просто не дали бы ничего возить.

Раздолбай вспомнил разговор с родителями. Дядя Володя тоже хотел перевести издательство в собственность, а мама удивлялась, как это может быть.

— Как можно сделать собственными… — начал повторять Раздолбай мамин вопрос.

— Можно было дико! — развеселился Мартин, наливая себе еще виски. — Это именно то, о чем я говорил. Ты не просто не понимаешь, как работает механизм, ты даже не подозреваешь, что есть какие-то шестеренки и маятники. Поэтому, кстати, ты дико искренний чувак, и за это я дружу с тобой. Но, прости, если ты не модельный конь, за искренность тебе платить не будут, так что прими дружеский совет — не гоняйся за фантомами, которых тебе не получить все равно. Живи в кайф на доступном тебе уровне, поднимайся в пирамиде, и найдется достаточно неплохих телок, которых устроит твой уровень. Диане ты вдул — пусть ее рога будут самым красивым украшением твоей коллекции, но не пытайся еще раз допрыгнуть до этой планки. Это получилось в той, другой жизни. Считай, что земное притяжение с тех пор дико выросло.

Раздолбай сидел молча, оглушенный приговором — у него никогда не будет любви, и все упирается в деньги!

— Послушай, то, о чем ты говорил — все эти возможности с маятниками и шестеренками, это ведь только началось. Почему ты считаешь, что я опоздал навсегда? — спросил он, ненавидя свой задрожавший голос. — Я что, по-твоему, не смогу добиться чего-то годам к тридцати?

— Чего, например?

— Ну… того уровня денег, который нужен.

— Ты все-таки хочешь, чтобы разоблачение было полным, да? — уточнил Мартин. — Уровня денег не добиваются. Добиваются уровня компетенции. Я допускаю, что к тридцати годам ты сможешь разобраться в некоторых шестеренках, но тебя к ним уже не пустят, и решать ты ничего не сможешь.