Но Смита не уступила. Она завела тот же разговор назавтра, и через день, и заводила все последующие дни. Она не желает брать Лалиту с собой на работу, не станет она показывать ей, как чистить уборные, не собирается смотреть, как ее дочку рвет в канаву, так же, как выворачивало когда-то ее саму. Нет, не будет этого. Лалита должна пойти в школу. Нагараджан в конце концов отступил перед ее решимостью. Он знает свою жену, знает силу ее воли. Эта маленькая темнокожая далитская женщина, которую он взял за себя десять лет назад, сильнее него. В общем, он уступил ей. Пусть. Он сходит в деревенскую школу и поговорит с брахманом[5].

Одержав победу, Смита улыбнулась украдкой. Вот бы и ее мать так же боролась за нее, она с радостью и сама переступила бы школьный порог, села среди других ребят. Научилась бы читать и считать. Но это было невозможно. Отец Смиты не был таким добрым, как Нагараджан, он был раздражительным и жестоким. Он бил свою жену, как и все мужчины здесь. Жена мужу не ровня, любил он повторять, она ему принадлежит, она – его собственность, его рабыня. Она должна подчиняться его воле. Отец скорее стал бы спасать корову, чем жену, это уж точно.

Смите же повезло: Нагараджан ни разу не побил ее, ни разу не оскорбил. Когда родилась Лалита, он даже согласился сохранить ей жизнь. А ведь совсем неподалеку новорожденных девочек убивают. В деревнях Раджастана их живьем закапывают в землю – сразу после рождения кладут в коробку и засыпают песком. За ночь девочки умирают.

Но здесь не так. Смита смотрит на Лалиту, которая причесывает свою единственную куклу, сидя на корточках на земляном полу лачуги. Такая красивая. У нее тонкие черты, длинные, до пояса, волосы, Смита каждое утро расчесывает их и заплетает в косы.

Моя дочка научится читать и писать, думает она, и ей становится радостно от этой мысли.

Да, сегодняшний день она запомнит на всю жизнь.

Джулия

Джулия

Палермо, Сицилия

– Джулия!

Джулия с трудом открывает глаза. Голос матери раздается снизу.

– Джулия! Scendi! Subito![6]

Джулию так и подмывает спрятать голову под подушку. Она не выспалась – опять читала всю ночь. Но вставать все же надо. Надо слушаться, когда тебя мать зовет, ведь это сицилийская мать.

– Джулия!

Девушка нехотя выбирается из постели. Она встает, наскоро одевается и спускается в кухню, где мамма уже теряет терпение. Ее сестра Адела уже встала и, сидя за накрытым к завтраку столом, красит ногти на ногах. От запаха лака Джулия морщится. Мать наливает ей кофе.

– Отец уехал. Сегодня тебе открывать.