– Трещинах? – раздражается Дэн. – Какие еще трещины? Опять ты выдумываешь проблему на ровном месте…

«Выдумываю?! – хочется мне закричать. – Значит, сообщения твои я тоже выдумала?!»

И снова тишина, лишь часы неумолимо тикают на стене. Мы купили их вместе в Ikea, еще до того как поженились. Нам с Дэном даже не пришлось спорить по поводу покупки – мы оба почти синхронно положили глаз на эту модель с большим черным ободком и без цифр. И теперь этим часам суждено отмерять наши шестьдесят восемь лет. Или для нас все закончится гораздо раньше? Веселая шутка, не правда ли?

Дэн выдвигает кухонный стул и садится. Он выглядит точно так же, как мужчина, которого я знала и любила все эти годы, но он уже не тот. Он буквально напичкан тайнами и секретами.

Внутри у меня все кипит. Я не могу этого так оставить. Если не могу «бросить ему в лицо» эсэмэски для Мэри, то я должна пустить в ход что-то другое.

– Я знаю, у тебя на работе что-то… происходит, – наседаю я на него. – Я слышала ваш с мамой разговор в больнице. «Миллион фунтов, может, два». Знакомая фраза, да, Дэн? Ты что, берешь деньги взаймы? Не сказав мне? Это все для того копенгагенского расширения?

– Ради… всего… святого. – Дэн вытаращивает глаза так, что каждый становится размером с Круглую башню^[44].

– Я тебя слышала! – Голос мой срывается на визг, но мне все равно. – Два миллиона, может, два… Господи, Дэн, это же наше будущее! А ты ставишь его на кон, рискуешь всем. И я точно знаю, почему ты все это…

– Неужели? – перебивает меня Дэн. – Давай, расскажи мне, почему я все это делаю. Почему? – зловеще сверкает глазами Дэн.

Серьезно? Он еще и просит меня об этом?!

– Из-за моего отца! – почти кричу я. – Какие еще могут быть причины? Все всегда сводится к моему отцу. Тебя раздражает, что папа был таким богатым и успешным, что все им восхищались. Думаешь, я не замечаю, какие мины ты строишь каждый раз, когда кто-то говорит о папе что-то хорошее.

– Все не так! – огрызается Дэн.

– Боже мой, Дэн, ты сам себя слышишь? – Я бы засмеялась, если бы не боялась расплакаться перед Дэном. Нет, он не увидит моих слез. – Ты себя слышишь?! – повторяю я. – Все же совершенно очевидно. И ты хочешь расширить свою компанию не потому, что это улучшит материальное положение нашей семьи, а лишь потому, что соревнуешься с моим отцом. Которого уже нет, если ты не помнишь. Нет! Ты такой мелочный, что меня уже тошнит от этого.

Умолкаю и тяжело дышу в ужасе от самой себя, слезы уже готовы вырваться наружу. Не могу поверить, что назвала Дэна мелочным. Но я назвала, я переступила черту.