– Да, – улыбаюсь я в ответ. – Ты всегда заставляла меня чувствовать себя лучше.

– Здорово. Еще чаю?

– Благодарю.

Пока Джосс наливает мне чай, я наслаждаюсь потрясающим видом из окна: декабрьское небо цвета сизого голубкиного крыла почти сливается с бушующим морем внизу. Отмечаю не без удовольствия, что к горлу больше не подступает тошнота, а сердце не колотится как сумасшедшее. Я таки прошла полный курс терапии. По натянутому канату, конечно, ходить не буду, но высоты я больше не боюсь.

Я все еще прихожу раз в неделю к женщине, которая помогла мне. Каждый раз, когда стучу в дверь ее кабинета, думаю о том, что должна была согласиться на терапию много лет назад. Мне попался очень хороший специалист: с ней можно обсудить любые проблемы, не только боязнь высоты. Но и отца-лицемера. Воображаемых друзей. Старые связи и романы. Кстати, о романах…

Конечно, сейчас я уже прочла «Тенета лжи», от корки до корки, два раза. Читала внимательно, читала между строк, искала улики, доказательства. Затем снова сходила в офис «Эйвори Милтон» и прочла все бумаги, относящиеся к этому делу. Я читала рассказ Джосс о папе и сходила с ума. Я разрывалась на части. Потому что не могла поверить в то, что читаю. Я бы никогда не подумала, что папа мог сотворить такое. Но я продолжала читать. И самое страшное: я верила Линн. Верила каждому ее слову. Я чувствовала, что она говорила правду.

Прошло много времени, прежде чем все это смогло уложиться у меня в голове. И сейчас я думаю… А что я, собственно, думаю?

Я думаю, что Джосс, она же Линн, говорит правду. Насколько точна каждая деталь в ее описании, я не могу знать. Но я ей верю. Но Мэри Смит-Салливан мне убедить не удалось. Мэри качала головой и продолжала говорить: «Ее слово против слова вашего отца». Но Мэри адвокат, ее работа – защищать клиента, и я это понимаю.

Что же заставило меня поверить Джосс? Именно «ее слово». Я читала ее историю и узнавала своего отца в каждой мелочи. Да, именно таким он и был. Как шестнадцатилетняя соседка могла так хорошо знать моего отца, подмечать то, что с трудом подмечали даже его близкие и друзья. Если только она и вправду не…

К такому выводу я пришла с месяц назад. Той ночью, когда я окончательно все поняла, я не могла уснуть. Я лежала в кровати с открытыми глазами, не смея пошевелиться. Лежала и представляла себе Линн, как когда-то в далеком детстве. Я даже не смогла сказать об этом Дэну. На следующее утро все показалось мне таким прозрачно ясным, что первым делом, придя на работу, я написала письмо Джосс. Она позвонила мне, и мы разговаривали в течение часа. Я плакала в трубку. Она не плакала. Она из тех спокойных, уравновешенных людей, которые «находят в себе силы каждый раз выбираться из эпицентра шторма» (прямая цитата из «Тенет лжи»). Но ее голос дрожал. Ее голос определенно дрожал. Она сказала, что много думала обо мне все эти годы.