Она улыбается.

– Сад… первое приятное слово, которое я слышу за долгое время…

– Надеюсь, вы с Джоном еще сможете по нему погулять.

– А это… Будете делать теннисный корт?

– Если заполучу землю. А здесь, как видите, я намерен разбить фруктовый сад.

В глазах ее стоят слезы.

– Поговорите с королем. Мы на вас надеемся.

Шаги Джоанны. Люси в испуге зажимает себе рот.

– Господи, помилуй… В первый миг я приняла вас за вашу сестру.

– Многие ошибаются, – говорит Джоанна, – и не все замечают свою ошибку. Мистрис Петит, мне очень жаль, что ваш муж в Тауэре, однако вы сами виноваты. Вы и ваши единоверцы больше других клеветали на покойного кардинала, а теперь, небось, все бы отдали, лишь бы его вернуть.

Люси встает, смотрит долгим взглядом через плечо и выходит без единого слова. За дверью слышен голос Мерси – здесь Люси ждет больше женского сочувствия. Джоанна подходит, протягивает к камину замерзшие руки.

– Что, она считает, ты можешь сделать?

– Пойти к королю. Или к леди Анне.

– И ты пойдешь? Не надо, прошу тебя. – Она вытирает рукой слезу: Люси ее расстроила. – Мор не станет пытать Джона – пойдут разговоры, Сити возмутится. Хотя, конечно, он может умереть в тюрьме. – Джоанна смотрит на него искоса. – А она ведь старая, Люси Петит. Ей не стоит носить серое. Ты заметил, как у нее ввалились щеки? Она уже не сможет родить.

– Я учту.

Джоанна теребит фартук.

– А если все-таки станет?.. И Джон назовет имена?

– Мне-то что? – Он отводит взгляд. – Мор и без того знает мое имя.

* * *

Он говорит с леди Анной. Что я могу поделать? – спрашивает она, и он отвечает, думаю, вам известно, как умилостивить короля. Она смеется: что, отдать мою девственность ради бакалейщика?