Большую часть службы Питер провел в состоянии, по многим существенным параметрам близком к скуке. Тем не менее, хотя главное почти не воспринималось, он сумел подметить немало занятных мелочей. Например, пение прихожан (хора не было, потому что кто-то уехал в отпуск, а у кого-то нашлись дела поважнее) звучало довольно убого, так как некоторые только открывали рот, а другие сильно фальшивили. В общем, все представление заслуживало доброго слова лишь потому, что, случись англичанам присутствовать на службе, они бы поняли: валлийцы вживую поют гораздо хуже, чем по телевизору. Возможно, Питер даже высказал бы это вслух, но не стал себя утруждать. Чарли заметно выделялся из общего безобразия: он благозвучно, попадая в тон, спел гимны и неплохо справился с псалмом, куда более трудным для исполнения. Питер вдруг вспомнил, как много лет назад Чарли сбегал на репетиции хора то ли в Гарристоне, то ли в Эманьюэле, обещая, что обязательно вернется к половине десятого — выпить искупительную кружку пива.

Служба проходила очень помпезно — несколько священников, вышитые белые облачения, молитвы нараспев, — и Питер даже обрадовался, представляя, насколько это раздражает прихожан старой кальвинистской закалки, как вдруг заметил, что один из участников действа, которого он принял за женственного юношу, на самом деле женщина, молодая и довольно привлекательная. Вот черт! А он-то думал, что весь смысл валлийских традиций в том, чтобы не напороться на что-нибудь этакое. На него навалилась страшная усталость, желание скорее со всем покончить; правда, это чувство довольно скоро ушло. В самом конце, когда священник благословлял молодых, Питер увидел слезу на щеке жены и обнаружил, что она пытается найти его ладонь. Сочтя этот жест частью спектакля, он тем не менее взял Мюриэль за руку и принял благожелательный вид — на случай если она вдруг обернется. Но Мюриэль так и не обернулась.

2

2

Зазвучал марш Мендельсона: в церкви нашелся органист (вернее, органистка!), который не взял выходной. Проходя мимо родителей, Уильям посмотрел на них. Ни один мускул не дрогнул на его лице, тем не менее сын ухитрился изобразить бесшабашно-виноватое признание собственной капитуляции. Питеру вдруг стало интересно: что Уильям думает о том, что думает мать о его женитьбе и о его жене? Рианнон улыбалась вполне дружелюбно, но не более того. Пора было уходить. Некоторые гости еще не встали со скамей и по-прежнему глазели на Питера. Вид у них был такой, словно они вообще не поняли, что тут произошло и зачем.