Я написала Елизавете:

До меня доносятся всевозможные вести относительно траура при дворе, но обеспокоена я лишь одним: как ты считаешь, смерть сына Ричарда — это действительно знак, посланный нам Мелюзиной? На самом ли деле Ричард — убийца наших мальчиков? Ты видишь его каждый день — как ты думаешь, он понимает, что это подействовало наше проклятие? Что оно несет погибель всему его роду? Как выглядит Ричард? Чувствует ли он себя человеком, навлекшим смертельную опасность на собственное семейство? Или, может, тебе эта смерть кажется простой случайностью, совпадением и ты полагаешь, что нашего мальчика убил совсем другой человек? И потом еще чей-то сын умрет во имя нашей мести?

До меня доносятся всевозможные вести относительно траура при дворе, но обеспокоена я лишь одним: как ты считаешь, смерть сына Ричарда — это действительно знак, посланный нам Мелюзиной? На самом ли деле Ричард — убийца наших мальчиков? Ты видишь его каждый день — как ты думаешь, он понимает, что это подействовало наше проклятие? Что оно несет погибель всему его роду? Как выглядит Ричард? Чувствует ли он себя человеком, навлекшим смертельную опасность на собственное семейство? Или, может, тебе эта смерть кажется простой случайностью, совпадением и ты полагаешь, что нашего мальчика убил совсем другой человек? И потом еще чей-то сын умрет во имя нашей мести?

ЯНВАРЬ 1485 ГОДА

ЯНВАРЬ 1485 ГОДА

Морозным январским днем из королевского дворца на праздники должны были приехать мои девочки. Я ждала их к обеду и все мерила шагами крыльцо, то и дело дыша на замерзшие руки, затянутые в перчатки. Солнце, уже спускавшееся за западные холмы, было красным, как роза Ланкастеров. Наконец послышался топот копыт, и на подъездной аллее показались мои дочери в сопровождении довольно-таки большой охраны, слишком, по-моему, большой для трех девочек. Среди гвардейцев я видела подпрыгивающие головы своих дочерей и их развевающиеся платья. Еще мгновение — и лошади встали, девочек спустили на землю, и я бросилась целовать их раскрасневшиеся щеки и холодные носы. И, не выпуская из объятий, все восхищалась, какими они стали взрослыми и красивыми.

Девочки ворвались в гостиную и с таким восторгом набросились на еду, словно долгое время голодали, а я с удовольствием наблюдала, как они едят. Елизавета никогда еще, пожалуй, не выглядела лучше. Теперь, выйдя из убежища и избавившись от постоянного страха, она окончательно расцвела, как я, собственно, и предполагала. На ее высоких скулах горел жаркий румянец, глаза так и сияли, а уж наряды! Я даже хорошенько пригляделась, не веря собственным глазам, — вышивка, парча, самоцветы! Платья были не хуже тех, какие носила и я сама, будучи королевой.