Взволнованный Марк хотел немедленно сообщить о случившемся матери, однако Димитрий удержал его.

Епископ прислал за ним, желая лично поздравить триумфатора с победой в состязаниях. Марку, прежде всего, следовало отправиться к владыке и, воспользовавшись случаем, попросить Феофила, чтобы он не отказал покойному отцу в заслуженной им чести.

Юноша не верил своим ушам: старший брат так близко принимал к сердцу вопрос, о котором раньше даже не хотел и слышать! Тем не менее, Марк отправился с настоятелем в епископский дворец. Через полчаса он вышел оттуда с сияющим лицом и сообщил дожидавшемуся у ворот Димитрию о результатах своего посещения. Феофил принял юношу очень благосклонно, благодарил его за победу над язычниками и спросил, какой награды он желает за свой подвиг. Тогда Марк изложил владыке свою просьбу, опираясь на свидетельство настоятеля Козьмы. Епископ, внимательно выслушав инока, с радостью согласился включить имя Апеллеса в число христианских праведников, проливших свою кровь в борьбе с неверными. По словам Феофила, ему было очень неприятно до сих пор отклонять ходатайство о том же предмете со стороны такой ревностной христианки, как вдова Мария. Но теперь, на основании достоверного свидетельства о доблестной смерти ее супруга, он с удовольствием предоставляет эту высочайшую честь достойному юноше и его примерной матери.

– Я поспешу домой, – заключил Марк. – Как обрадуется такому известию матушка!

Однако старший брат не дал ему договорить и удержал его за руку.

– Терпение, мой милый, ты повидаешься с матерью, только после того как я улажу с ней все необходимые вопросы. Не возражай, прошу тебя, если ты хочешь, чтобы я загладил перед твоей хорошенькой невестой свой несправедливый поступок. Вам обоим, прежде всего, необходимо благословение матери на ваш брак, а неужели ты думаешь, что ее будет легко убедить? Но я берусь устроить вашу судьбу, конечно, в том случае, если племянница Карниса решится принять крещение.

– Она уже стала христианкой! – с жаром воскликнул Марк.

– В таком случае Дада завтра же будет твоей, – с уверенностью заметил Димитрий, – но для этого тебе следует принять совет своего старшего, более опытного брата. Надеюсь, что ты охотно покоришься моим распоряжениям. Если бы я не схватил Анубиса – замечу, кстати, он кусался, как раненая лисица, – если бы я не отправил его в тюрьму и не бегал по всему городу за почтенным настоятелем Козьмой, то отец лишился бы той высокой чести, которая, наконец, выпала на его долю. Кто мог предвидеть, что я стал бы радоваться подобной новости! Но для богов нет ничего невозможного, и я полагаю, что дух моего отца простит мне ради тебя. Однако становится поздно. Итак, за все мои хлопоты я оставляю себе право уведомить мачеху обо всем случившемся. Что же касается тебя, то ты должен пойти сначала к Евсевию и попросить, чтобы он принял к себе на некоторое время бесприютную девочку. Если он согласится, – в чем я не сомневаюсь, – то вы отправитесь с ним к дяде Порфирию и подождете там меня, чтобы я мог, в случае удачи моего ходатайства, проводить вас домой, а при неблагоприятном исходе – к Евсевию.