– ВПЕРЕД, «РЕД СОКС!» – откликнулся волосатый здоровяк. – ВПЕРЕД, ДЖОННИ ДЕЙМОН! ВПЕРЕД, МЭННИ! ВПЕРЕД, ДЛИННОВОЛОСЫЕ СУКИНЫ ДЕТИ! – и он ушел.

Сзади послышалось шипение: трое болельщиков «Янкиз», судя по голосам, юнцы (оборачиваться я не стал), захотели поделиться со мной своим видением ситуации: «„Ред сокс“ сосут, и ты тоже сосешь, Стив».

Конный коп, который неспешно проезжал мимо, наклонился ко мне: «Скажите им, чтобы заткнулись. Скажите, что вы ждали этой победы восемнадцать лет».

Я мог бы сказать им пару ласковых, но коп уже проследовал дальше, могучий и величественный, на жеребце, в шлеме и кевларовой броне.

Такие воспоминания – что изюминки в роскошном кексе мечты. А вот и другие: глупая, детская обида «Янкиз», отказавшихся поздравить «Ред сокс» на огромном электронном табло; опечаленный болельщик «Янкиз», который обнял меня и выразил надежду, что теперь-то «Ред сокс» выиграют Мировые серии; два плачущих ребенка, мальчик и девочка, медленно поднимающихся по ступеням, таща за собой большие поролоновые кулаки с оттопыренным большим пальцем, покидающие «Стадион», держась за руки. Но самые яркие воспоминания, которые пришли ко мне этим утром: свет, шум, ощущение нереальности, охватившее меня в тот момент, когда я наблюдал, как мяч, отбитый Джонни Деймоном (тот самый гранд-слэм), летит на трибуны за правой половиной поля, и медвежье объятие Стюарта О’Нэна, сопровождаемое его же криком прямо мне в ухо: «Мы прошли в Мировые серии!»