— Спасибо, папа! Счастливого Рождества! — отозвался тот.

— Счастливого Рождества! — присоединилась к ним Маргарет.

Столовая огласилась хрустальным звоном бокалов.

После праздничного ужина по старой семейной традиции они переместились в комнату, чтобы смотреть по телевизору старые фильмы. Ничто так не навевает особого рождественского настроения, как милые, порой наивные и смешные в своей нелепости картины с актёрами, чьи громкие имена постепенно сошли с уст, но по-прежнему остались в памяти в качестве талантливо исполненных ими ролей. Большинство кинолент, снятых ещё на чёрно-белую плёнку, стали для множества зрителей неотъемлемой частью рождественских чудес.

Ближе к половине одиннадцатого Дэвид, убаюканный игрой оркестра, сопровождающего действие в очередном фильме, почувствовал невероятную усталость и желание лечь спать.

— Пожалуй, я пойду, — предупредил он родителей.

— Так рано? — удивились отец с матерью.

— Боюсь, что визита Санты мне всё равно не дождаться, но если вы встретитесь с ним, то передавайте от меня привет.

— Обязательно, — улыбнулась Маргарет.

Дэвид ушёл в свою комнату, разделся и лёг в кровать. В эту ночь снов у него не было.

* * *

Пробуждение в первое утро Нового года всегда таит в себе некий временной парадокс. Кажется, что двенадцать минувших месяцев, ещё вчера являвшихся реальностью, сегодня сделались неотъемлемой частью истории. Очередной год жизни больше тебе не принадлежит, потому что пора подняться на следующую ступень и оставить часть себя в прошлом. Пожалуй, время легко сопоставимо с лестницей, по которой можно забираться только вверх, когда под ногами остаются лишь воспоминания. Но чем выше человек оказывается, тем больше начинает понимать, что на большой высоте ему помогают удерживаться нити, уходящие вниз и связывающие его с дорогими местами, людьми, мечтами. Одной из таких нитей для Дэвида стало нежное чувство, пробуждённое Виолет.

Но он до сих пор не мог понять, как ей мог понравиться такой молодой человек как Рэй? Неужели она не видит, сколько черноты в нём скопилось? Перед мысленным взором подростка вновь развернулась ужасающая сцена убийства.

«Руди Монморенси. Этот подонок изнасиловал её», — в очередной раз возникли в памяти слова палача.

«А что сделал бы ты на его месте? — ехидно спросил Дэвида внутренний голос. — Позволил бы ублюдку остаться безнаказанным? Или сдал его в полицию, но в связи с отсутствием улик и давностью преступления — безрезультатно?»

«Из-за него погибло несколько человек, — возразил самому себе подросток. — Такое преступление не может быть оправдано».