Она закрыла глаза и обхватила руками девочку, которая привалилась к ней всем своим сонным весом. Рита чувствовала, как расширяется и сокращается грудная клетка при дыхании, и постаралась дышать в унисон, так чтобы ее выдох совпадал со вдохом ребенка, а вдох – с выдохом, заполняя освобождаемое пространство. Ею овладело какое-то необъяснимо приятное чувство, и в полудреме она попыталась найти ему объяснение, однако не смогла.
Вместо этого из тьмы явилась неожиданная мысль:
Но эта мысль не успела как следует отложиться в ее сознании, которое уже заполнил низкий, нескончаемый шум реки. И, унесенная этим шумом с мели бдения, она незаметно для себя начала дрейфовать по речным волнам ночи все дальше… все дальше… в темное море сна.
Впрочем, спали той ночью не все. Бражникам и рассказчикам по выходе из «Лебедя» предстояло еще проделать путь до своих домашних постелей. Один из них свернул с дороги, идущей по берегу реки, и зашагал тропою через поля к расположенной в двух милях конюшне, где он имел обыкновение ночевать в компании лошадей. Он с сожалением думал, что его нынче никто не ждет и по прибытии на место он никого не сможет разбудить со словами: «Ты не поверишь, сегодня
Добравшись до ее дома, он постучал в дверь.
Никто не отозвался, но история не давала ему покоя, и он постучал снова, теперь уже кулаком.
В примыкающем здании распахнулось окно, и наружу явилась женская голова в ночном чепчике, явно настроенная на брань.
– Погодите! – сказал он. – Погодите ругаться, пока не узнаете, что я хочу вам рассказать!
– Это ты, Фред Хэвинс? – Женщина уставилась в том направлении, откуда слышала его голос. – Снова пьяные россказни, дело ясное! Я уже наслушалась их столько, что хватит до конца моих дней!
– Я не пьян, – заявил он обиженно. – Глядите! Я могу ходить ровнехонько, как по струнке!
И он начал старательно вышагивать, ставя одну ногу перед другой.