Глаза молодого Зорина засверкали от негодования.

- Послушайте, милостивый государь, - вскричал он, выходя из пределов холодной учтивости, в которых сначала хотел остаться, - Вам, верно, неизвестно, что когда я еще был на Кавказе, то Софья мне об вас писала; от нее я знаю, что вы обещали просить ее руки, и вот ее письма!

- Если Софья Карповна в них это говорит, - отвечал Руневский, не дотрагиваясь до писем, которые Зорин бросил на стол, - то я сожалею, что должен опровергнуть ее слова. Я повторяю вам, что не только никоща не хотел просить ее руки, но и не давал ей малейшего повода думать, что я ее люблю!

- Итак, вы не намерены на ней жениться?

- Нет. И доказательством тому, что я нарочно приехал в Москву просить у вашей матушки руки ее племянницы.

- Довольно. Я надеюсь, что вы не откажете мне в удовлетворении за оскорбление, которое нанесли моему семейству.

- Я всегда к вашим услугам, но прежде прошу вас обдумать ваш поступок. Может быть, при хладнокровном размышлении, вы убедитесь, что я никогда и не помышлял наносить оскорблений вашему семейству.

Молодой ротмистр бросил гордый взгляд на Руневского.

- Завтра в пять часов я вас ожидаю на Владимирской дороге, на двадцатой версте от Москвы, - сказал он сухо.

Руневский поклонился в знак согласия.

Оставшись один, он начал заниматься приготовлениями к следующему утру. У него мало было знакомых в Москве; к тому ж почти все были на дачах; итак, не удивительно, что выбор его пал на Рыбаренку.

На другой день, в три часа утра, он и Рыбаренко уже ехали по Владимирской дороге и на условленном месте нашли Зорина с его секундантом.

Рыбаренко подошел к Зорину и взял его за руку.

- Владимир, - сказал он, сжав ее крепко, - ты не прав в этом деле: помирись с Руневским! Зорин отвернулся.

- Владимир, - продолжал Рыбаренко, - не шути с судьбою, вспомни виллу Урджина!

- Полно, братец, - сказал Владимир, освобождая свою руку из рук Рыбаренки, - теперь не время говорить о пустяках!

Они углубились в кустарник.

Секундант Зорина был маленький офицер с длинными черными усами, которые он крутил беспрерывно. С самого начала лицо его показалось Руневскому знакомым; но когда, размеряя шаги для барьера, маленький офицер начал особенным родом подпрыгивать, Руневский тотчас узнал в нем Фрышкина, того самого, над которым Софья Карповна так смеялась на бале, где Руневский с ней познакомился.

- Друзья мои, - сказал Рыбаренко, обращаясь к Владимиру и к Руневскому, - помиритесь, пока еще можно; я чувствую, что один из вас не воротится домой!

Но Фрышкин, приняв сердитый вид, подскочил к Рыбаренке.