Плод моего воображения? – вскипел маэстро. – Так это я придумал армию безжалостных недоумков, которые разогнали полстраны по всему миру, разодрали её на клочья и затеяли братоубийственные войны на своей земле?

–

Исчезни! – скомандовал Адамбек, и рулевера как ветром сдуло. Демиург тупо уставился на князя.

ПРЕКРАСНАЯ ТАМАР

Натали Арье уже давно поставила крест на своей научной деятельности. Но сейчас она была убеждена, что ей удаётся обобщать и систематизировать опыт всех предшествующих поколений мыслителей человечества. Осознание этого окрыляло. Оно придавало силы, и Натали бегала, как молодая аспирантка, по библиотекам, задавала вопросы учёным и религиозным деятелям всего мира. Пришло время даже домохозяйкам Нане Арье и её подруге Марго пожалеть о том, что в молодости учились в институте иностранных языков и были аспирантками кафедры переводов научных текстов. Этим двум счастливым в своём неведенье общественнополезного труда мужниным жёнам теперь приходилось часами сидеть за переводами корреспонденции Имы.

Соломон, как хронический лентяй начисто лишённый честолюбивых помыслов, снисходительно относился к забавам старой тётки, однако как истинный учёный отвечал на её вопросы максимально полно и даже писал отдельные куски, когда нужны были глубокие знания физики и математики. Леван и Тамара были постоянными критиками каждой новой главы, а часто и отдельных абзацев.

Тамара Георгиевна Васадзе находилась в состоянии эйфории. Ей казалось, что Земля вертится персонально для неё. Это её любит самый талантливый, красивый и молодой мужчина. Это она своими руками поставила победную точку в чудесном излечении Леночки. Это она читает, обсуждает и вносит свои ценные предложения в философский трактат, который пишет умнейшая из женщин. Это ей отведено одно из почётнейших мест в созываемом научном форуме.

Когда Миша позвонил доктору Васадзе и попросил разрешения повезти Леночку к морю, Тамара Георгиевна впервые не потрудилась сделать должный профессиональный анализ.

–

Тот факт, что эта девочка проведёт неделю на морском пляже, должен забить осиновый кол в души скептиков, – подумала она и разрешила поездку.

–

Я восхищаюсь Вами, прекрасная Тамар, – услышала она хорошо поставленный глухой баритон и обернулась. В углу, возле двери стоял стройный, невероятно элегантный мужчина. Эту элегантность порождали, как ни странно, сочетания практически несовместимых цветов, фасонов и стилей одежды: из жёлтых лакированных штиблет вырастали зелёные махровые носки, волосатые икры обхватывали чуть ниже колен манжетки белых бриджей, над которыми развевался подол майки а ля-тельняшка, а на голой шее красовалась красная бабочка. – «Осиновый кол» – это совсем в духе моих мистерий. Браво! Вы быстро осваиваетесь в новых для Вас мистических обрядах.