— Да что… Артиллерия пришла. Стали в нас из пушек палить.
— А вы?
— Ну и мы… Из пушек мы, говорю, палили. Сами на заводе делали. Маленькие, вот с этот стол, а бьют хорошо. Человек пятнадцать мы из них положили… Ну, тут скоро шум большой вышел. Потолок бомбой пробило, человек восемь наших взорвало.
— А ты что?
— Я? Что ж я? Я главнее в резерве был. В угле с бомбами находился … А потом приказ вышел.
— Какой приказ?
— От комитета приказ: уходить. Ну, мы видим: дела хоть закуривай. Подождали малое время, ушли.
— Куда ж вы ушли?
— В нижний этаж ушли. Там ловчее стрелять было.
Он говорит неохотно. Я жду.
— Да, — продолжает он, помолчав, — была тут одна… со мной солидарная… вроде будто жена.
— Ну?
Ну, ничего . . . Убили ее казаки.
За окном гаснет день.
13 марта.
13 марта.
Елена замужем. Она живет здесь, в Москве. Я ничего больше не знаю о ней. По утрам, в свободные дни, я брожу по бульвару, вокруг ее дома. Пушится иней, хрустит под ногами снег. Я слышу, как медленно бьют на башне часы. Уже 10 часов. Я сажусь на скамью, терпеливо считаю время. Я говорю себе: я не встретил ее вчера, я встречу ее сегодня.
Год назад я впервые увидел ее. Я весной был проездом в N. и утром ушел в парк, большой и тенистый. Над мокрой землей вставали крепкие дубы, стройные тополя. Было тихо, как в церкви. Даже птицы не пели. Только журчал ручей. Я смотрел в его струи. В брызгах сверкало солнце. Я слушал голос воды. Я поднял глаза. На другом берегу в зеленой сетке ветвей стояла женщина.
Она не замечала меня. Но я уже знал: она слышит то, что я слышу. Это была Елена.