Он кивнул. Она подскочила, прижалась к нему, не давая набросить на себя хитон.

— Ночью я приду к тебе, — проговорил Илия, — и мы всё восполним!

— Я беременна, — покраснев, прошептала Рахиль.

Первый царедворец вздрогнул. Рахиль давно уже подговаривала его объявить её официальной второй женой. «Не надо объявлять меня второй и самой любимой, как это делают другие, объяви просто женой, я не хочу быть больше служанкой. Тогда нам не надо будет прятаться, а мне делать вид, что я не успела убраться, потому что лежала под тобой, кроме того, это позволит мне готовиться к нашим встречам. Ты увидишь, они сразу станут приятнее для тебя!»

Илия внимал этим уговорам, даже соглашался с ними, но, представляя огорчение Сары и детей, любивших её, не торопился объявлять служанку второй женой. Он по другим домам знал, что это не добавляло мира в семье: жёны и дети начинали соперничать, бороться за ласки мужа и отца. Он сам хорошо помнил, как братья относились к нему, рождённому от молодой жены отца, и чем закончилась эта вражда. Потому он и хотел увидеть Дебору, которая и в детстве была похожа на мать.

— Ты не хочешь этого ребёнка? — увидев, как внезапно омрачилось лицо Илии, насторожилась Рахиль.

— Нет, я хочу его.

— Но ты же не хочешь, чтобы твой сын, мною рождённый, считался бы незаконным? Только сыном служанки, а не твоим? — настойчиво допытывалась она. — И потом, ты сам говорил: если будут дети, я стану твоей женой!

— Я объявлю тебя второй женой! Успокойся! — сердито проговорил он. — Но завтра. Сегодня у меня встреча с братьями, и я ни о чём больше не хочу думать!

Он попытался отстраниться от неё, чтобы одеться и выйти к гостям. По их негромким восхищенным голосам, доносящимся в спальню, он понял, что они уже вошли в дом.

— Но ты придёшь сегодня ко мне? — заглядывая ему в глаза, проворковала Рахиль.

— Да!

Он знал, что рано или поздно все этим бы и закончилось, но столь жадное стремление Рахили утвердиться в его семье, стать официальной женой, госпожой, распорядительницей вызывало в нём раздражение. Он всегда помнил скромный лик Сары, не смевшей первое время даже проглотить крошку хлеба без него. Тогда, в первые месяцы его службы у фараона, он по суткам не заглядывал домой: строил амбары, закупал зерно, а если и возвращался, то очень поздно, отказывался от ужина, падал на постель, засыпал, а утром, едва омыв лицо, убегал на службу. Во дворце он обедал, но Сара этого не знала и, проголодав так три дня подряд, ибо не смела поесть одна, без мужа, упала в обморок и чуть не лишилась ребёнка, которого тогда носила. Рахиль бы тайком ела, а этот обморок ловко бы сыграла, вот в чём их разница.