Вилла в Мизенах и Байский залив. Господствующая над заливом воздушная вилла, в которую молодой Гай поднялся, ощутив близость власти, позже принимала Нерона и Адриана, но потом разрушилась в общем маразме упадка. Она возродилась как крепость при правлении Арагонского дома, но потребовалось ещё пять веков, чтобы она наконец превратилась в поистине волшебный Тирренский музей.

Авернское озеро. Сила легенды, окружавшей это зловещее озеро, была такова, что одиннадцать веков спустя один верующий, Гервазий из Тилбери, профессор канонического права и великий путешественник, увидев его, написал, что «на дне этих ядовитых вод» смутно просматривается бронзовая дверь в преисподнюю. Однако позже в результате подробных геологических исследований вокруг обнаружилось ещё шестьдесят маленьких заснувших кратеров, круглых, как глаза циклопа. Между тем тектонические подвижки понемногу стряхнули в море Байское озеро и огромное количество вилл. Грандиозная резиденция Пизонов, стоявшая на месте, которое сегодня мы называем Эпитаффио, погрузилась в море. А её живописный грот нимф нынче дарит чудесные приключения подводным археологам.

Портреты. О юных годах, что так круто повернули жизнь Гая Цезаря — позже названного враждебными историками Калигулой, — нам говорят разбросанные по музеям разнообразные изображения. Портрет основоположника династии Юлия Цезаря, возможно в своём наиболее правдивом образе высеченный из мягчайшего мрамора, можно найти в музее Пио Клементино. Цезарю здесь ещё нет и пятидесяти? Или он уже встретился с Клеопатрой? Его щёки впали, словно от тягот войны, знаменитой лысины почти не видно. Проступают крепкие челюсти, но плотно сжатые губы хорошо очерчены, они живые и чувственные. Кажется, он смотрит на кого-то чуть пониже себя — быть может, на семнадцатилетнюю Клеопатру, которая, чтобы попасть к нему, спряталась в свёрнутом ковре и неожиданно появилась растрёпанная и в измятой одежде? Действительно, в этом мраморном изображении есть необъяснимая смесь чувственности и властности.

Антония есть в Национальном Римском музее: волнистые волосы собраны, заплетены и уложены вокруг головы наподобие диадемы. Непроницаемая улыбка смягчает мраморную твёрдость сжатых губ; небольшой наклон головы, словно она слушает кого-то, кто говорит с ней, поднявшись на цыпочки. Другой милый мраморный портрет находится сегодня в Британском музее, на нём тоже её голова чуть наклонена, а волосы причёсаны на прямой пробор. Дальше мы видим юношу с вьющимися мягкими волосами и глубоко посаженными глазами: он напоминает изображение императора Гая Цезаря в Неаполитанском музее. Можно предположить, что это один из его убитых братьев.