РИМСКИЙ ЛАГЕРЬ 

РИМСКИЙ ЛАГЕРЬ 

Римляне появились под стенами Мессаны ночью. Переправа через пролив была очень утомительной, но консул Аппий Клавдий, как поступил бы на его месте любой римский полководец, не дал своим воинам желанного отдыха. В темноте мелькали человеческие фигуры, слышались отрывистые слова воинской команды, удары заступов о землю.

К рассвету вырос римский военный лагерь. Он имел четырехугольную форму, был окружен рвом глубиной в несколько локтей, валом и частоколом. В центре обычно находилась палатка полководца — преторий. Преторий стоял на земляном возвышении, отсюда полководец обычно обращался с речью к войскам. Здесь трубачи и горнисты трубили сбор. Здесь приносились жертвы перед походом или после победы. Здесь же складывались трофеи. Слева и справа от претория, на равном расстояния друг от друга, находились палатки старших офицеров — военных трибунов. Младшие командиры — центурионы — спали в тех же палатках, что и воины их подразделения — центурии. Эти палатки, покрытые грубым холстом и кожей поверх деревянного остова, образовывали улицы, пересекавшиеся под прямыми углами.

Лагерь казался пустым. Утомленные воины спали в своих палатках. Лишь часовые стояли на своих постах, зорко наблюдая, чтобы никто не приблизился к лагерю. У восточных ворот стоит на посту молодой легионер. Глаза слипаются, голова словно из свинца. Вздремнуть, хотя бы на мгновение. Но сон для часового — смерть. Если центурион, обходящий сторожевые посты, не найдет часового на месте или застанет его спящим, то в этот же день состоится военный суд. Военный трибун касался обвиненного своим жезлом, и по этому сигналу воины били его или забрасывали камнями. Такая же кара постигала и центурионов, если они неправильно совершат обход. Неповиновение и трусость тоже карались смертью. Если нельзя в целом отряде найти виновного, казнили по жребию каждого десятого солдата. И ничто не могло спасти воинов от смерти — ни приобретенная слава, ни молодость, ни любовь товарищей.

Несколько дней стояли римские легионеры в лагере под Мессаной. Казалось, они здесь устроились навсегда. Но так мог думать лишь человек, не знающий римских порядков. Аппий Клавдий медлил с выступлением лишь потому, что надеялся уговорить сиракузцев снять осаду Мессаны. Как только римский полководец убедился в непреклонном решении Гиерона вести осаду до конца, он призвал к себе трубачей.

Ночной сумрак еще покрывал землю, когда заиграли трубы. Лагерь ожил. Без суеты воины разбирали и свертывали палатки, вырывали колья, которые пригодятся для строительства другого укрепленного лагеря, навьючивали мулов. Каждый воин имел определенные обязанности и знал свое место. И римляне выступили четырьмя колоннами из лагеря.