– Князь, князь прибыл! – пронесся среди вечевиков крик, и вся толпа, забыв о недавнем несогласии, стремглав пустилась от Детинца на волховский берег.

6. КНЯЗЬ

На берегу вечевики увидели, что княжеские суда, никем не замеченные, успели подойти к самому Детинцу. Невольно приумолкли те, кто был против Добрыни Малковича.

Словно лес из копий вырос на подошедших драккарах и ладьях. Ярл Освальд так расположил свои норманнские и варяжские дружины, что с берега казалось их гораздо более, чем было на самом деле.

Но не это усмирило, успокоило толпу: на большой, богато убранной ладье народ увидел своего избранника, князя Владимира Святославовича, при виде которого невольно все, даже самые бурные, самые бесшабашные, поддались его обаянию. Князь стоял, освещенный солнцем, посредине ладьи, так что его можно было заметить издали. Он был в блестящих медных доспехах и шлеме викинга. Солнечные лучи так и сверкали на его броне и, преломляясь на меди шлема, рассыпались сиянием вокруг его красивой головы. Густые кудри Владимира выпущены были из–под шлема и струились по плечам. Левой рукой он опирался на длинный, с крестообразной рукоятью, скандинавский меч, правую положил на плечо Добрыни Малковича, одетого в панцирную рубашку до колен и высокий новгородский шишак.

Рядом с красавцем князем Добрыня казался олицетворением могучей силы, и вечевики невольно залюбовались на этих двух людей. Забыто было прошлое; толпа отдалась обаянию торжественной минуты, и вместо угроз с берега несся один только приветный клич:

– Привет тебе, солнышко наше красное, привет тебе, князь Владимир Святославович!

Из Детинца вышли и спустились к самой воде посадник и все бояре. И на них подействовала торжественность минуты, и они невольно поддались общему чувству. Кое–кто из бояр даже прослезился. Вместе с народом все они кричали приветствия, а в это время с княжеской ладьи были уже скинуты на берег сходни, и князь, сопровождаемый Добрыней, Освальдом, Эриком и послами Новгорода, легко сошел на твердую землю.

Одновременно с ним бесшумно выскочили на берег его дружинники, и прежде чем новгородцы могли опомниться от неожиданности, вдоль берега вырос лес копий и будто сама собой образовалась стена из норманнских и варяжских щитов.

Все это произошло с поразительной быстротой и в таком стройном порядке, что даже самые буйные вечевики поняли, что теперь им нужно попридерживать языки.

Перед ними была внушительная сила; они сами подпустили ее и дали возможность застать врасплох Новгород.

Каждый понимал, что достаточно только одного движения прибывшего князя, и вся эта живая стена двинется вперед и сметет все, что ни попадется ей на пути.