Юрий ДАВЫДОВ ЖЕМЧУЖИНЫ ФИЛДА Историческая проза
Юрий ДАВЫДОВ
ЖЕМЧУЖИНЫ ФИЛДА
ЗОРОВАВЕЛЬ Повесть о поэме
ЗОРОВАВЕЛЬ
И пустились евреи верблюжьей побежкой в Иерусалим — строить дом Господа своего. Караваны, караваны, солнце рыжее.
Но колокольчиков дорожных не слыхать — рокочут барабаны в час вечерней зари. И пошел плац-майор в дом Коменданта своего сдавать ключи Архипелага, стальные ключи и бронзовые.
КОМЕНДАНТ управлял Свеаборгской крепостью: разброс гранитных островов близ Гельсингфорса. Служил ревностно. В России, которую мы потеряли, «имел счастье».
Именно так генерал, бурея от напряга толстой шеей, начинал рапорты: «Имею счастье донести, что из числа арестантов, состоящих в сей крепости, Клим Рыбский и конвойный Тимофей Лукин учинили побег и по многим разысканиям не разысканы».
Но не имел он счастья, когда мятеж поднялся в Петербурге, приобщиться к торжеству картечи на Сенатской. Однако трон упрочил. Молодой государь Николай Павлыч, начиная обустраивать державу, не забыл Пал Иваныча — фельдъегерь прибыл с повелением:
«По неимению в Нерчинске достаточного помещения для каторжников, осужденных по делу о происшествии 14 декабря прошлого года, Его Величеству угодно, чтобы впредь до устроения там острогов содержать некоторых из оных в крепости. Вследствие сего Высочайшего повеления уведомьте, нет ли приличного помещения для государственных преступников в Свеаборгской крепости, а именно на острове Лонгерн».
Прошу вас сердобольно вникнуть в положение Пал Иваныча.
Одно дело — чернь в сермяге черной. Тут первым пунктом — крепи единство. Срочным арестантам обрей полголовы от уха и до уха; бессрочным тоже, но от затылка и до лба. Вторым тут пунктом — не коснеть в застое. Арестанты в котах, бряцая кандалами вразнобой, терзают слух. Но царь на то и царь, чтоб врачевать всех комендантов. Еще великим князем Николай наведался в Свеаборг; теперь — память какова! — распорядился всю эту сволочь обуть в полусапожки. Конечно, коты — рубль девяносто копеек, полусапожки дороже на целковый. Но казна на то и казна, чтобы держава шаг держала. И Пал Иваныч имел счастье донести, что вот отныне каторжные ходят на работу «в порядке надлежащем».
Да-с, казарма и работы. А тут… «приличное помещение». Он отдувался: «Пу-пу-пу», и пальцами мельницу вертел, и барабанил по стеклу, как дождь. Приличное… Приличное… За окнами стояли вязы в карауле над могилой шведского фельдмаршала. Граф Августин, создатель Свеаборга, таких забот не ведал. «Пу-пу, пу-пу…» — и Пал Иваныч собрал консилиум из обер-офицеров инженерной службы.