— Мы же не знали, что у тебя такая причина.

— "Не знали..." — хмыкнул Толик. И хотел сказать, что ему совершенно все равно, что думают про него Наклонов, Семен и прочие подлые заговорщики. Нужны они ему, как колючка в пятке... Но вдруг он сообразил:

— Шурка... А кто это "мы"? Олег-то как догадался, что я знаю про яму?

— Я рассказал. — Шурка задергал на матроске галстучек, слегка побледнел, но глаз не опустил. — Я рассказал Олегу, когда ты уехал, что рассказал тебе тогда вечером про яму.

— "Рассказал, рассказал, рассказал..." — повторил Толик насмешливо и сердито, но сразу пожалел несчастного, не умеющего врать Ревского. — Эх ты, Шурка-Шурка. Они же тебя... совсем, наверно, затюкали.

— Нет, — вздохнул он. — Мне ничего не было. Олег только сказал: "Видно, тебя не перевоспитаешь". Меня, значит.

— Лучше бы он сам перевоспитался... — Толик зло прищурился, представив красивое лицо Наклонова.

— Ему не надо, — быстро сказал Шурка.

— Надо. Потому что он гад.

— Нет! — Шурка стиснул кулачки, и Толик опять пожалел его. Но злость была сильнее жалости.

— Он гад, твой Олег, ты сам знаешь. Потому что такие подлые капканы придумывают только гады и предатели.

— Нет! Он так придумал, потому что ты... он думал, что ты изменник и трус.

— Он сам трус! Хотел, чтобы все на одного в темноте! Попробовал бы один на один!

Шурик мигнул удивленно, спросил с ноткой сомненья:

— С тобой?

— Не с тобой же... — усмехнулся Толик. Теперь-то он знал, как поступить. — Слушай, Шурка! Если он не совсем уж полный трус, пусть завтра приходит к Черной речке, на поляну!

Шурка все понял сразу.

— Он же сильнее тебя.

— Там посмотрим, — бесстрашно сказал Толик. И в самом деле он сейчас не боялся. — Ну, так что? Передаешь ему?

Шурик задумчиво согласился: