— Наверно, сейчас инженер-конструктор Нечаев уже не боится гроз...
Гай почувствовал невидимую в тени улыбку Толика.
— Да и ты, Шурка, не тот. Внешне все такой же, а характер... Посмотрел я, как ты тут командуешь, подумал: «Где тот мальчик в матроске?»
— В нашем деле иначе нельзя, пропадешь... Но мальчик во мне, внутри, — без улыбки сказал Ревский. — Я с ним иногда советуюсь, если трудно.
Подошел Женя Корнилов — тот паренек, что играл Грина.
— Почему это катера до сих пор нет? Потонул?
— Не ворчи, старик, — сказал Ревский. — Я заметил, что ты сегодня вообще не в ударе. Крупные планы придется переснимать. Не оставишь свою меланхолию — разжалуем в юнги. А в новые капитаны выберем вот его, — он хлопнул Гая по спине.
Женя ответил как-то излишне серьезно:
— Не выйдет. Его время еще не пришло. Сперва пришлось бы похоронить меня, а до этого далеко... Вон катер стучит...
До причала ГРЭС было ближе, чем до города, но ведь не станешь просить, чтобы ради двух пассажиров катер делал крюк почти в три мили. Пришлось ехать с киногруппой до Графской пристани, а оттуда уже рейсовым инкерманским катером домой.
Толик и Гай сидели на корме. Гай почти спал, прислонившись к твердой спинке скамьи. Но когда опять проходили мимо «Крузенштерна», он подскочил и шагнул к борту.
Парусник, черный на фоне лунного неба, казался безлюдным и таинственным. Луна без остановки прокатилась через его четыре мачты и густой такелаж. Это был как бы еще один кадр в бесконечном фильме сегодняшнего дня. Гай вздохнул устало и благодарно.
Толик встал рядом.
— Все хорошо, Гай, да?
Гай кивнул. Толик сказал неуверенно:
— Немного обидно только, что не повидал я нынче одного человека... Ну, он знает, что сегодня я мог и не прийти.
— А эту... человека как зовут? — сонно пошутил Гай. Толик молча взъерошил ему затылок.
— Зато ты с Шуриком своим повстречался, — сказал Гай.
— Это самое главное. Подарок судьбы... Мы и знали-то друг друга с ним недолго, одно лето, а вот осталось это на всю жизнь... А расстались тогда мы по-обидному, чуть до драки дело не дошло.