Приступ невралгии. Котенок поймал летучую мышь. Снова читаю «Любовь Жанны Ней» Эренбурга.
Хочу написать* историю мужчины. Эмигранта, который пытается вернуть свою жену из Германии, любовь, лагерь, смерть, Лиссабон, иностранный легион.
Вчера вечером просматривал рукопись*. Сегодня снова. (Спокойно! Спокойно!) Утром письмо от Эллен; несколько фотографий с площади. Желания. Мысли. Действительно ли.
Днем у Зальца. Несколько картин. Обратно пешком. Тепло; облака. Думал о Н. Чего же она все-таки хочет. Глупость. Хочу того же. Быть независимым и держаться так долго, как только можно, чтобы потом…
Хорошо, не предвосхищай события. Работай. Думай как можно меньше. Думай лучше во время
Вчера днем в Метрополитен-музее. Смотрел ковры. Птичий ковер показался все же старым. Потом на выставку Ван Гога. Много посетителей: школьники, белые, черные, юные, важничающие живописцы, друг другу жестами знатоков объясняющие детали; огромная корова в красных чулках и черных туфлях — бледный художник интерпретировал, пытаясь обнять ее.
Альтернативное кафе «Сайдволк». Чувство, что Ван Гог что-то теряет; вероятно, именно на выставках. По отдельности его картины выигрывают. Не рисовальщик, это правда. Взрыв напряжения.
Пешком через ноябрьский Центральный парк. Вдали в пожухлой траве на пологом пригорке носится пудель.
Вечером Наташа. Поужинали. Красивая. Милая. Немного поговорили. Идиотизм с моей стороны. Как будто я был бы более счастлив, если бы держал ее в иллюзии изменений, по ту сторону времени, в романтическом мареве, в промежутках лет и желаний, в балансе над водой времени, но она ведет себя так, будто у нас всегда начало.
Обнаружили, что мы уже почти десять лет знакомы. А кажется, будто два-три года. Она: «Наши отношения — это мирные». Я: «at peace* — это смирение»: Она: «Я имела в виду другое».
Я сказал ей предыдущим вечером, что она не особенно нежна и не является таковой. Не дай себя снова поймать! Работай!