С – Потом отсидел, немного, потом опять за старое… Такого плана. Тут-то я ноги и лишился, ну и работы соответственно.

О – Я тоже сидела, сучку одну огрела бутылкой, а она возьми и загнись.

П – А я жену убил по пьяне (задумчиво), зарезал; бухал я тогда по– чёрному.

С – Смотри-ка, я тоже из-за бабы сидел: надо было должок выколотить, а должница эта, чё-то, ерепениться начала, ну я её… Не то что б сильно, так, для порядка, в живот прописал, по лицу ж бабу бить – некрасиво (усмехается), а она, оказывается, беременная была. Короче, как потом выяснилось, у неё выкидыш, кровотечение, матку удалили, меня по 111… Но сидел недолго, кореша подсобили.

П – Хм… Но Андрей, вот, не сидел, так что…

О – А ты где сидел?

С – Я…

А – Не, обождите… Коли пошёл такой разговор, то… Я тебе, Павлух, не говорил, но я тоже, давно ещё, как бы… бабу кокнул; она меня шантажировать начала, ну я её и… Придушил. Правда, следы замёл грамотно, не сидел.

Некоторое время молчат.

С – Ну и что выходит?

А – Получается, что мы все подонки и отбросы общества, на хрен никому ненужные, – Андрей делает большой глоток кофе и отставляет чашку в сторону.

С – Не, ты не гони; кто я такой и что я сделал – это моё дело и этой твари никто не давал права…

О – Подождите, подождите. Так что получается? Мы все родились в июне и все убили женщину?

С – Я не убивал.

О – Да ты тоже… хрен редьки не слаще.

П – Выходит, что июнь – это месяц, когда он умер, ну или когда стал таким. Ведь не просто так он имеет силу только к тем, кто в июне родился? Но это я давно подозревал.

С – А может и другие есть…

П – Есть, я случаев порядочно нашёл, но они, правда, либо давно уже все умерли, либо за границей живут и как с ними связаться – непонятно. Но то, что мы все родились в один месяц – это неспроста. С другой стороны, почему он приходит к тем, кто что-то там нехорошее с женщинами сделал?

О – Наверное, и в его жизни кто-то учинил безобразие с его женой, матерью или ещё кем-то там, вот он и… вот так.

П – Выходит, дядька, жил в девятнадцатом веке; где жил – неизвестно…