– Мальчишка? Мальчишка? – с азартом перебила Лизавета Прокофьевна. – Я знать не знаю, какой такой Николай Ардалионович! Мальчишка?

– Николай Ардалионович…

– Мальчишка, говорю тебе!

– Нет, не мальчишка, а Николай Ардалионович, – твердо, хотя и довольно тихо, ответил наконец князь.

– Ну, хорошо, голубчик, хорошо! Это тебе я причту.

Минутку она пересиливала свое волнение и отдыхала.

– А что такое «рыцарь бедный»?

– Совсем не знаю; это без меня; шутка какая-нибудь.

– Приятно вдруг узнать! Только неужели ж она могла заинтересоваться тобой? Сама же тебя «уродиком» и «идиотом» называла.

– Вы бы могли мне это и не пересказывать, – укоризненно, чуть не шепотом заметил князь.

– Не сердись. Девка самовластная, сумасшедшая, избалованная, – полюбит, так непременно бранить вслух будет и в глаза издеваться; я точно такая же была. Только, пожалуйста, не торжествуй, голубчик, не твоя; верить тому не хочу, и никогда не будет! Говорю для того, чтобы ты теперь же и меры принял. Слушай, поклянись, что ты не женат на этой.

– Лизавета Прокофьевна, что вы, помилуйте? – чуть не привскочил князь от изумления.

– Да ведь чуть было не женился?

– Чуть было не женился, – прошептал князь и поник головой.

– Что ж, в нее, что ли, влюблен, коли так? Теперь для нее приехал? Для этой?

– Я приехал не для того, чтобы жениться, – ответил князь.