Не найдя ничего более подходящего, Джованни смочил граппой свой футбольный шарф и прижал к брови племянника.

– Я же за нее боролся, разве я могу теперь так просто сдаться? Это единственная семья, которая у меня есть.

– Чушь! – рявкнул Джованни. – Я – твоя единственная семья.

– Тогда скажи, что мне делать!

– Если хочешь знать мое мнение, Таня давно все решила. Поверь, последнее слово всегда остается за женщиной.

– Но это же мой ребенок!

– И что? Собираешься привлечь ее к суду? Они не доверят тебе девочку. Кто ты для немецкого судьи? Иностранец, безработный, да еще и бывший уголовник.

– Но я отец!

Винченцо вскочил. Джованни преградил ему дорогу к двери:

– Будь благоразумен, Винченцо. Они снова упекут тебя в тюрягу. Нанесение телесных повреждений – твой коронный номер, похоже.

– Это была драка, понимаешь? Более того, он начал первый. И оказался слабее. Разве я в этом виноват?

Джованни взял племянника за плечи:

– Тебе нужно уехать из Германии.

– Только вместе с Юлией.

– Ты хочешь ее похитить? Бог мой, Винченцо, спасай свою шкуру, с остальным мы разберемся позже. Подожди меня здесь. Я принесу тебе чистую рубашку. А потом мы поедем на Салину.

Винченцо в отчаянии затряс головой:

– Нет, Джованни, нет… Я не смогу сюда вернуться, если уеду.

Около десяти утра они стояли у перевала Бреннер. В фургоне, где Джованни обычно перевозил продукты, было темно и прохладно. Покрывало, под которым Джованни спрятал племянника, насквозь пропахло бензином. Машина тряслась, взбираясь по серпантину к австрийскому таможенному пункту. Винченцо услышал голоса. Снова разговоры о футболе. Похоже, с таможенником Джованни на короткой ноге.

Потом все заглушили вопли радиокомментатора. Следом раздались дикие вопли за стеной фургона.