Когда, всего месяц назад, огромные толпы маршировали по Парижу, скандируя: «Смерть жидам!» – многие демонстранты улыбались и смеялись. Некоторые с легкостью закрыли на это глаза. За редким исключением, во Франции смерть не грозила окончательно и массово всем евреям, как в самом начале жизни Жюля. По правде говоря, несмотря на прошлое Жюля и несмотря на то, что ему пришлось защитить паренька-ортодокса тогда на мосту, сам Жюль не чувствовал угрозы. Невзирая на высокий уровень безработицы, преступность, массовые беспорядки и редкие убийства, центр Парижа и западные регионы были гостеприимны и безопасны.

Даже во время войны театры оставались открытыми, пекарни пекли, официанты сбивались с ног, матери водили детишек в парки, а голуби плескались в лужах. И теперь повседневная жизнь текла своим чередом, и евреи с легкостью забыли лозунг «Смерть жидам», который был лишь сиюминутным всплеском и ничем больше. Особенно для таких евреев, которые выглядели как Жюль, – светловолосых, похожих на немцев, англичан, скандинавов. По одной только внешности никто и никогда не смог бы вычислить в нем еврея. Так что, словно Марсель Марсо в любимом фильме из детства, он мог проходить сквозь стены или становиться невидимым. Да и к тому же Жюль не боялся смерти, он искал ее. Смерть не только исправила бы то, что он остался в живых, всегда считая это предательством, теперь она послужила бы и другим целям.

В одиночку он спокойно воспринимал подобные лозунги, но все менялось, когда он навещал Катрин и ее семью. Они были молоды, имели ярко выраженную еврейскую внешность, а самое главное – беда осаждала их изнутри. Ангел смерти ломился к ним в жилище, словно птица, упорно бьющаяся в окно, а им только и оставалось, затаив дыхание, ждать, уповая на крепость стекла.

* * *

В тот же вечер, когда «Бабар и Пер-Ноэль» лежал уже почти целиком собранный, а Люк уснул у Жюля на руках – его тельце уютно обмякло, а дыхание было свежим и приятным, несмотря на почти морской запах лекарства, – Жюлю вздумалось посоветовать какой-то фильм Катрин и Давиду. Те обрадовались, потому что он частенько выбирал что-то интересное, а они давно никуда не ходили и слишком выматывались, чтобы читать книги, так что фильмов они смотрели много. Но Жюль никак не мог вспомнить название. Забыл он и имена актеров, хотя это были сплошь знаменитости, а многих он сам очень любил.

– Знаете, – сказал он, – я не могу… просто название из головы вылетело.

Разумеется, он встревожился. Дальше – больше, оказалось, что он вообще не в состоянии вспомнить никого из создателей фильма.