– Но если с нами не будет Марджери и не будет тебя… – начала Иззи и осеклась.

– А Фред знает? – спросила София.

Элис кивнула.

София встретилась с ней глазами, явно ища подтверждения.

– А когда ты уезжаешь? – поинтересовалась Иззи.

– Как только закончится суд.

Вчера Фред почти не разговаривал с ней по дороге домой. Элис хотелось прикоснуться к его руке, сказать, что ей ужасно жаль и она не хочет уезжать, но печальное осознание того, что билет уже куплен, вводило в ступор, сковывало движения.

Иззи потерла глаза и шмыгнула носом:

– Мне кажется, будто все разваливается на части. Все, ради чего мы работали. Наша дружба. Эта библиотека. Все разваливается.

Обычно, когда одна из девушек столь экспрессивно выражала свои чувства, остальные набрасывались на нее, убеждали не болтать чепухи и не сходить с ума, говорили, что ей просто нужно хорошенько выспаться, поесть, взять себя в руки или что причина в месячных. Но они не проронили ни звука, и уже одно это было красноречивее любых слов.

София нарушила молчание. Она шумно вздохнула и положила руки на стол:

– Все. А теперь продолжаем работу. Бет, мне кажется, ты не записала сегодняшние книги. Если будешь так любезна и передашь мне их, я сделаю это за тебя. И кстати, Элис, если ты назовешь мне точную дату отъезда, я подготовлю для тебя расчетный листок.

* * *

К вечеру два дома на колесах остановились на улице возле здания суда. В городе появились дополнительные силы полиции штата, и в понедельник, ко времени вечернего чая, перед тюрьмой начала собираться небольшая толпа, подогретая статьей в «Лексингтон курьере» под заголовком:

ДОЧЬ САМОГОНЩИКА УБИЛА ЧЕЛОВЕКА БИБЛИОТЕЧНОЙ КНИГОЙ В ХОДЕ КРОВНОЙ ВРАЖДЫ

ДОЧЬ САМОГОНЩИКА УБИЛА ЧЕЛОВЕКА БИБЛИОТЕЧНОЙ КНИГОЙ В ХОДЕ КРОВНОЙ ВРАЖДЫ

– Бред сивой кобылы! – отрезала Кэтлин, когда миссис Бейдекер в школе вручила ей экземпляр газеты.

Тем не менее это не помешало людям собраться под стенами тюрьмы с криками и улюлюканьем, проникавшими в открытое окно камеры Марджери. Помощник шерифа Даллес несколько раз выходил с поднятыми руками, пытаясь утихомирить собравшихся, однако высокий, плохо одетый мужчина с усами, который назвался кузеном Клема Маккалоу и которого никто здесь прежде не видел, заявил, что они просто хотят воспользоваться данным им Богом правом на свободу слова. А если они хотят говорить о том, что представляет собой эта чертова сучка, девчонка О’Хара, то это, мать твою так, их личное дело! Они подначивали друг друга, подогревая свои смелые заявления алкоголем, и уже к ночи на заднем дворе тюрьмы народу было как сельдей в бочке: кто-то продолжал тихо надираться, кто-то выкрикивал оскорбления в адрес Марджери, а кто-то, наоборот, орал понаехавшим, что нечего наводить здесь свои порядки и дебоширить. Местные пожилые дамы, недовольно ворча, прятались за закрытыми дверями, а юнцы, взбудораженные царящим хаосом, развели у гаража костер. На секунду жителям даже показалось, будто их добропорядочный городок стал местом, где что угодно может случиться. В чем не было ничего хорошего.