– Я, мать ее, ни сентаво не заплачу, – громко объявил Кухня по-португальски. – Она все равно не поймет, говорю я про кино или про ее жопу.

– Да, насчет жопы, – подхватил Худышка. – Бьюсь об заклад, к тому времени, как съемки кончатся, Святая Блонда у себя в трейлере будет визжать подо мной. А потом мы напишем об этом песню.

– Я даже знаю, какой будет первая строчка, – сказал Винисиус. – «Однажды Снежная королева заморозила Худышку внизу».

– «И теперь у меня вместо эскимо фруктовый лед». – Кухня оттопырил мизинец.

Святая Блонда бросила на нас взгляд через плечо и шикнула.

Худышка подмигнул ей. У актриски глаза полезли на лоб. Скрестив руки на груди, она устремилась прочь, но столкнулась с Грасой.

– Кто это сунул ей перцу под хвост? – удивилась Граса.

– Худышка, – сказал Ноэль.

– Я бы ей чего другого присунул, – прошептал Худышка, и все мы захихикали и принялись, как в старые добрые дни, подталкивать друг друга локтями и хлопать по плечу, не обращая внимания на съемочную группу и актеров.

Когда мы на следующий день прибыли на площадку, на дверях наших трейлеров красовались листки, такие же были приклеены к тележкам с кофе и прикноплены к пробковой доске объявлений возле душевых.

На этой съемочной площадке говорят ТОЛЬКО ПО-АНГЛИЙСКИ. Поддержи наши войска! Гордись тем, что ты американец!

На этой съемочной площадке говорят ТОЛЬКО ПО-АНГЛИЙСКИ.

Поддержи наши войска!

Гордись тем, что ты американец!

На этот день были намечены съемки нашего самого длинного и самого сложного музыкального номера. Весь киноряд – пятнадцать минут – предстояло снимать одной камерой, которая двигалась по рельсам. Пение и танец нельзя было прерывать до конца номера.

На «лунных» мальчиках были простые черные брюки и белые рубашки, воротники расстегнуты. Винисиус и Маленький Ноэль час просидели в трейлере, где гримеры покрывали им лица и руки бронзовой краской. Вышли они оттуда оранжевые, как морковки. В обычный день мы бы, конечно, принялись издеваться над ними. Но в тот день мы пытались переварить значение записки «только по-английски».

Вот появилась Граса. Разрез на темно-синем платье открывал всю ногу. Ягоды клубники, с кулак величиной, покрытые блестками, были нашиты по всей юбке и на лифе. За ней следовали двое мускулистых, полуголых актеров из массовки. За ними – дрессировщик с двумя огромными быками. Быки тащили тележку, наполненную бутафорскими бананами.

– Мисс Салвадор, – позвал ассистент, – я помогу вам подняться.

– Куда? – спросила Граса.

– Сюда. – Ассистент указал на тележку.