Я рассматривала пустой стакан.

– Что думаешь насчет завтра, насчет нашего концерта?.. Вдруг мы не понравимся зрителям в Ипанеме?

Винисиус накрыл мою ладонь своей.

– Вряд ли будет много зрителей. Людей наверняка придет так мало, что мы с тобой одолеем их, даже если нам свяжут руки за спиной.

Я кивнула и потерла глаза.

– Ох, сраные таблетки. Мне надо было спустить их в унитаз.

– Хочешь, пойдем к морю?

Не разговаривая, мы медленно, держась за руки, шли по набережной. Вечер был прохладным. По широкому променаду прогуливались парочки. Как это было утешительно – смешаться с ними, щуриться на вечернее солнце. Уличный продавец жарил кукурузу в мангале-тележке. Винисиус остановился и крепко обнял меня.

– Закрой глаза, Дор. Вдохни поглубже.

Я повиновалась.

– Чувствуешь? – спросил Винисиус.

Вечер пах попкорном, соленой водой, надушенными девушками.

– Как в Рио, – сказал Винисиус.

– Мы и есть в Рио.

– Не в том, каким я его помню. – Винисиус покачал головой. – Город изменился.

– Или мы изменились.

Какое-то время мы шли молча, глядя на океан; небеса темнели – сначала серый, потом темно-синий.

– Ты нервничаешь из-за концерта, это нормально, – сказал Винисиус. – Ты давно не выступала перед залом.

– Спасибо, что напомнил.

– Ты покажешь класс. Просто представь, что мы в студии, только ты и я.