– Алекс, очнись, – говорю я, одновременно ударяя его по ще кам, – пожалуйста, очнись! – я чувствую, как из моих глаз по текли слезы. Он не дышит. Его грудь совсем не движется.

Я, не раздумывая, кладу одну ладонь на другую в области сердца Алекса и начинаю делать непрямой массаж. Одновременно заглатываю порцию воздуха и вдыхаю ему в рот. Когда-то в школе нас учили оказывать первую помощь. У меня просто безвыходная ситуация.

– Очнись! – делаю пятнадцать нажатий на грудину с двумя вдохами, движения получаются очень неумелыми.

– Очнись!!! – кричу я, не переставая делать нажатия. Теперь я начинаю чувствовать боль в запястьях, но мне все равно.

– Очнись!!!

Я кладу пальцы на шею и проверяю его пульс – я его ощущаю. Снова делаю искусственное дыхание. В этот же момент он открывает глаза.

– Алекс, ты жив! Слава богу! – я обнимаю его, слезы не пре кращают скатываться с щек.

Я смотрю на него и ощущаю его боль. Он медленно дышит ртом, поворачивает голову, смотрит на машину. Я вижу в его глазах страх.

– Черт побери… – тихо говорит он, затем я замечаю, как ему становится еще больнее, – кажется, я вывихнул плечо.

Я аккуратно дотрагиваюсь до его руки, нащупываю на плече головку сустава, на лбу Алекса появляется холодный пот.

– Да… нужно его вправить.

– …сможешь?

– Я постараюсь, – с неуверенностью говорю я.

Крепко держу его запястье одной рукой, плечо другой и насчет три резко дергаю его руку. В этот момент Алекс издает душераздирающий крик. Я не знаю, как я смогла это сделать. В меня будто вселился кто-то другой. Кто-то более сильный и отважный.

– Ну и сила у тебя, – говорит Алекс с зажмуренными от боли глазами, – …спасибо. Ты-то как?

– Нормально. В таких случаях обычно говорят, что мы родились в рубашке.

Мы оба чувствуем, как запах бензина становится еще более четким.

– Черт! Сейчас здесь все рванет! – кричит Алекс.

– Давай, – я помогаю ему подняться, медленными шагами мы отдаляемся от машины, но через мгновенье за нашими спинами раздается взрыв. Мы падаем. Уши моментально закладывает. Все заволокло черным дымом. Я смотрю на Алекса. Мы оба не по-детски дрожим.

– С добрым утром, – говорит он.