– Дамы и господа! Мальчики! – патетически возгласил он, указывая на человека со свечой в руках. – Да воссияет светоч знаний!

Когда пожилой джентльмен со свечой выступил вперед, публика уважительно зааплодировала. Волынщик занял свое место в углу подиума, а четверо знаменосцев, опустив полотна с надписями «Традиция», «Честь», «Дисциплина» и «Совершенство», тихо сели вместе с остальными.

Мужчина приблизился к первому ряду, где сидели самые младшие ученики. Каждый держал в руках свечу, пока еще не зажженную. Он медленно склонился, поднося огонь первому мальчику у прохода.

– Свет знаний должен передаваться от старшего поколения младшему, – выспренно продолжил директор, в то время как дети по цепочке передавали огонек. – Дамы и господа, достопочтенные выпускники и студенты! Сегодня, в 1959 году, мы отмечаем столетие основания Уэлтонской академии. Сто лет назад, в 1859 году, сорок два мальчика сидели в этом зале. Им задали вопрос, которым и теперь встречают учеников в начале учебного года.

Торжественная пауза. Нолан окинул взглядом помещение и взволнованные, порой даже испуганные лица молодых людей.

– Джентльмены, – рявкнул вдруг он. – Каковы четыре столпа Уэлтона?

Тишину нарушило шарканье подошв: ученики почтительно встали. Глядя, как рядом с ним поднимаются с мест другие подростки, шестнадцатилетний Тодд Андерсон – один из немногих, на ком еще не было школьной формы, – слегка замешкался, но тут мать подтолкнула его в бок. Лицо мальчика вытянулось; на нем читалась досада, а глаза полыхали гневом. Тодд молча слушал, как ребята вокруг дружно декламировали:

– Традиция! Честь! Дисциплина! Совершенство!

Директор кивнул, и все вновь уселись. Когда затих скрип скамей, в капелле вновь воцарилось торжественное молчание.

– В первый год, – крикнул он в микрофон, – школа Уэлтон выпустила пять учеников. В прошлом году – пятьдесят! И почти три четверти из них поступили в университеты Лиги плюща!

Слова эти вызвали бурные овации. Ликующие родители, сидя рядом с сыновьями, поздравляли директора с успехом. К рукоплесканию присоединились и двое знаменосцев – Нокс Оверстрит и его друг Чарли Далтон. Обоим было шестнадцать, и они, зажатые между мамами и папами и щеголяющие фирменными пиджаками, воплощали собой будущих студентов Лиги. У атлетически сложенного Нокса была приятная улыбка и коротко подстриженные волнистые волосы; симпатяга Чарли держался уверенно, как истинный представитель дорогостоящей частной школы.

– Это достижение, – вновь зазвучал голос Нолана, – результат ревностного следования нашим принципам воспитания и обучения. Именно поэтому родители посылают к нам своих сыновей. Поэтому мы считаемся лучшей в Соединенных Штатах школой, готовящей к поступлению в колледж!