Когда мы добрались наконец до касс, наши тележки было уже невозможно разглядеть под грудами пакетов, кульков и коробок.

Но именно возле касс какой-то гений розничной торговли разместил самых больших и дорогих плюшевых медведей. Не заметить их было просто невозможно. Мэгги заметила. Поправив свой мешковатый рабочий комбинезон, она несколько раз моргнула большими карими глазищами и произнесла глубоким, соблазнительным шепотом:

– Ди́лан, я знаю – этого медведя зовут Гекльберри!

Я рассмеялся в ответ. Что мне еще оставалось?

Укладывая покупки в кузов нашего грузовичка, я невольно вздохнул с облегчением, полагая, что на этом наши траты закончились, но это было не так. Мы все еще оставались на стоянке, а совсем рядом с «Детским миром» расположился магазин одежды для будущих мам, мимо которого Мэгги пройти просто не могла. Одержимая покупательской лихорадкой, она еще в течение часа наносила нашему семейному бюджету удар за ударом, а я только подставлял руки, когда Мэгги снимала с вешалки очередную обновку. Только когда из-за кипы платьев и комбинезонов, которые я держал перед собой, я уже не видел, куда иду, она направилась к примерочной. Там, впервые на моей памяти, дежурная продавщица велела мне пройти внутрь вместе с женой. Мэгги закрыла дверцу, задвинула щеколду и одним движением рук собрала волосы на макушке в колышущийся «конский хвост».

В течение следующего часа моя жена примеряла обновки, а я охал и ахал на все лады. Единственным источником света в примерочной была утопленная в потолок сороковаттная лампочка, но каждый раз, когда Мэгги поворачивалась ко мне спиной и, приподняв «конский хвост», просила расстегнуть ей «молнию», лучи света обливали ее высокую (пять футов и восемь дюймов), ладную фигуру серебристым сиянием, похожим на волшебный порошок феи Динь-Динь, который блестел и в ее светлых, вьющихся волосах, и на покрытой легчайшим пушком шее, и на мокрой от испарины верхней губе, и на прямых, загорелых плечах, и в ложбинке между лопатками, и на стройных бедрах, и на тонких, сухих, как у газели, ногах и крепких икрах.

Господи, как же я ее любил!!!

Шорты, брюки, платья, сарафаны, лифчики для беременных, лифчики для кормящих, поддерживающие пояса, нижнее белье для шести месяцев, белье для девяти месяцев, толстовки, кофты, жакеты – им не видно было конца. Примеряя очередную вещь, Мэгги засовывала под пояс специальную «восьмифунтовую» подушку и, положив руки на бедра и привстав на цыпочки, оглядывала себя в зеркале.

– Как ты думаешь, я выгляжу не слишком толстой?