Тони никому ничего не сказал про ангела. Когда он прилег после обеда, в его ушах зазвучал свист падающих бомб, так же громко, как и тогда, а когда он прикрыл глаза, он увидел лица всех людей из прошлого, и он не знал, как остановить этот шум или как заставить людей не уходить, не покидать его, несмотря на плач и мольбы…

Тот день стал началом его медленного заката, которому он сопротивлялся больше двадцати лет. Он постоянно оглядывался, пытаясь уловить момент, в который его раздавит, до тех самых пор, пока это не случилось. В то ветреное, солнечное утро, когда он держал ангела в руках, он знал, что она вернулась к нему, что это был ее способ сообщить ему, что она жива и в порядке. Тогда он понял, что у него есть все то, чего у нее быть не могло: безопасность, стабильность, успех и некоторая доля здравого рассудка. Он дал своим детям то детство, о котором ни он, ни она не могли мечтать.

Позднее, пока он смотрел, как Корд тащит Бена, щурившегося от яркого света, на пляж, чтобы поиграть в новую игру, слушал их крики во время беспомощной беготни кругами и падений в цветы, слушал, как они хохочут до слез, он почувствовал, что сделал все правильно, хоть это чувство и пробыло с ним всего один полдень.

Письмо Дины висело в пляжном домике, развернутое к стене, и с течением времени правила игры выцветали. Никто так и не прочитал его, никто не увидел, что она написала, пока много лет спустя та маленькая девочка и ее брат, уже ставшие взрослыми, не сняли его со стены.

Дорогой, любимый Энт, Много лет назад я тебя покинула. Я взяла с собой ангела и пообещала себе, что верну его назад. Вот он – повесь его над входом на его законном месте. Ассирийцы верили, что нужно закапывать маленькие фигурки вокруг порога и вокруг трона. Для защиты дома, для охраны от зла. Но я считаю, нужно повесить его как можно выше. Прости меня за все. Я крала вещи ради денег. Чтобы выжить. Ангела я не украла, хотя Дафна всегда думала, что я лгу. Я всегда говорила тебе правду, которая заключается в том, что я купила ее честно, хотя и сознавала ее настоящую стоимость, и, если бы ты знал, насколько она древняя и ценная, ты бы почувствовал себя обязанным вернуть ее в музей, где она целый день стояла бы под стеклом под взглядами посетителей. Нет. Вместо этого я хочу, чтобы она тебя защищала. Я нашла ее в придорожном ларьке, возвращаясь с раскопок, аккурат перед тем, как получила телеграмму, вызывающую меня к тебе. Я купила ее у старика с ящерицей в банке. Он дал мне выпить гранатового сока. Она хранилась в его доме многие годы. Его сыновья выросли высокими и сильными, и его семья была в безопасности, так он мне сказал. Сразу же, как я ее увидела, я поняла, насколько она древняя – старее, чем Ниневия. Четыре тысячи лет, может, больше. Это была бы величайшая археологическая находка за всю мою жизнь. Может быть, ее даже назвали бы в мою честь. Панно Уайлда. Но я оставила ее себе, она мне понравилась, и я хотела, чтобы она оберегала нас. И она оберегала. Пусть дети растут свободными. Пусть они совершают свои ошибки, пусть будут сами собой, не учи их прогибаться и подстраиваться. Диким Цветам нужно позволять расти так, как им угодно и где им угодно. Если ты обеспечишь им полное любви и тепла детство, они устоят перед любыми невзгодами. Когда я ушла, я решила для себя, что лучше всего будет начать все с чистого листа. Я знаю, что тащила тебя за собой вниз, наполняла твою жизнь ложью, и это съедало меня изнутри, но на все это были причины, те же самые, по которым я покинула тебя. Мне тяжело быть нормальной. Я не создана для семьи. Но Энт, как же мне хочется сидеть рядом с тобой снова, показывать тебе звезды, говорить о Джулии, и о войне, и о цыплятах, и о велосипедах, и о дорогом преподобном Гоудже, и о диких цветах, и о нашем общем прошлом – если бы я могла провести с тобой всего один вечер… Для меня ты самая большая ценность, мой милый мальчик. Стояли ужасные времена, но мы были в безопасности, и были счастливы – недолго, но были. Дорогой мальчик, постарайся быть счастливым. Все, что в конечном счете остается, – не борьба, а счастливые воспоминания, память о солнечных днях, о тепле и безопасности, о радости, которую разделял с любимыми. Прости меня, дорогой Энт. Я тебя очень сильно любила. Ты это знал, правда? Присматривать за тобой было величайшей в жизни привилегией для меня. Повесь его повыше. Твоя любящая двоюродная бабушка, Дина Александра Уайлд.