В сгущающейся тьме завязался яростный бой. 9-й легкий считался элитным полком. За геройские действия в битве при Маренго эта часть была особо отмечена Бонапартом. Отличился полк и в сражении при Хаслахе (см. выше). И в этот раз его атака была отчаянной. Шедшие долиной Дуная в голове колонны карабинеры, а за ними и весь 9-й легкий с такой яростью атаковали первый батальон Вятского полка, что он, понеся тяжелые потери, откатился назад. В плен был взят полковник Бибиков, французы захватили также две пушки, двигавшиеся с русской пехотой, и два знамени Вятского полка. Одно знамя было захвачено капитаном Лебланом, другое – барабанщиком карабинеров по фамилии Драпье[541].

Несмотря на тяжелейшие потери, полк продолжал сражаться. Очевидно, с подходом второго батальона Вятского полка завязался упорный огневой бой. Теперь подался назад 9-й легкий, потеряв 19 убитыми и 56 ранеными.

Подполковник Вятского полка Гвоздев, принявший команду на себя, сообщал в своем рапорте следующее: «Я же с баталионами имени моего и командирским… был окружен со всех сторон сильным неприятельским ружейным огнем, от которого таким же ружейным огнем, а большей частью штыками опрокинул…»[542]

В свою очередь Дюпон говорит о том, что он двинул 32-й линейный на помощь. 32-й линейный также был знаменитой частью. Он отличился еще в ходе Первой Итальянской кампании Бонапарта и был одним из его любимых полков. Подобно 9-му легкому, он покрыл себя славой под Хаслахом. Первый батальон 32-го, построившись в колонну слева от легкой пехоты, пошел в штыки. А второй подкрепил легких пехотинцев с тыла. Закипел ожесточенный бой.

«Было совсем темно, – говорится в журнале дивизии Дюпона, – солдаты смешались и дрались врукопашную. Так продолжалось почти целый час. Каждый думал, что неприятель хочет сдаваться. Русские клали оружие на землю, чтобы показать французам, что они должны сделать. Французы думали, что они сдаются, и пытались гнать их в тыл. Тогда русские снова хватали свои ружья и били в неприятеля. Офицеры обеих сторон пытались остановить эту свалку, которая превратилась в совершенно бессмысленную резню. Путаница, темнота, дикие крики – все это мешало навести порядок. Тогда генерал Дюпон, чтобы остановить бой, приказал полковнику 32-го линейного, чтобы офицеры вытаскивали солдат по одному из этого клубка и собрали их (!)»[543].

Сложно сказать, как выглядела эта странная попытка разнять бьющихся солдат, но нет сомнения, что в темноте действительно все совершенно перепуталось. Дюпон рассказывает: «Стойкость русских батальонов равнялась порыву наших полков. Свалка была кровопролитной, и много раз бойцы с обеих сторон смешивались в одну кучу. Ночь уже давно опустилась, а наш успех еще не был очевиден. Однако наши войска сумели продвинуться вперед… и наконец сломили отчаянное сопротивление. Противник был отброшен на всех пунктах, и дорога на Дюренштейн проложена»[544].