— Да, жаль, что нам его не изловить. Но как же так может быть? Во рту ампула, а в затылке дырка? Получается все-таки он ушел достойно, как солдат, а не как трусливая баба?

— Тут есть одни показания начальника личной охраны Гитлера группенфюрера СС Ганса Раттенхубера. Он вот что показывает:

«Мне было известно от доктора Штумпфэгер о том, что последний должен был дать Гитлеру «цианкалий», поэтому меня поразило наличие этих пятен крови. Линге сообщил мне, что ему сегодня Гитлер приказал выйти из комнаты и, если через 10 минут он ничего не услышит, снова войти в комнату и выполнить его приказ. Так как в это время он положил пистолет Гитлера в передней, то мне стало понятным, что он подразумевал под самым тяжелым приказанием фюрера и откуда возникло пятно крови на ковре. На основании изложенного я пришел к выводу, что по истечении десяти минут после отравления Гитлера Линге застрелил его…»

— Вот этой версии и будем придерживаться для прессы. Пусть люди считают, что он отравился. И его добили, как собаку. Дело сдайте в архив вместе с вещдоками. Свободен!

* * *

Кобулов ушел. Лаврентий Павлович несколько минут ходил по кабинету, размышляя. Но не о Шикльгрубере, а о его спутнице:

«Эта Ева Браун! А есть ли у меня, среди всех этих женщин, хоть одна такая, как она? Преданная до конца. Которая пойдет за мною хоть в ад? Пока ты в силе и славе, все они вьются вокруг, как назойливые мухи. А случись что? Наверное, разбегутся. И не только разбегутся, но еще и проклянут. И оболгут. И обосрут с головы до ног. Да, неутешительные мысли. Впрочем, жизнь покажет. Это только на Востоке, в Индии, вдовы всходят на костер. Современные передовые женщины ценят жизнь. Хотя кто знает? Кто знает… Время покажет!»

XI

Сегодня Берия был предельно вежлив и корректен:

— Ну что, Авраамий Павлович, удалось нам разжиться немецкими спецами?

Лысеющий, курносый человек со щеточкой усов в ладном мундире генерал-лейтенанта только согласно кивнул своей огромной головой. И положил папку на стол.