Так и произошло. Карел был выпущен из тюрьмы Штейн в 1892 году, после семи лет и десяти месяцев заключения, в самом начале лета, как раз в то время, когда он впал в третий и острейший душевный кризис, который исчерпал все его силы до дна, потому что ночи сделались для него непрерывной вереницей кошмаров, а дни — цепью лихорадочных мыслей и страшных фантазий. Карел пугался собственной тени, а когда ему стучали из соседней камеры, стараясь наладить с ним связь, Карелу казалось, будто стучат не в стену, а по живой обнаженной ткани его мозга, и ему хотелось выть от боли, но он сдерживался — только из страха перед карцером и кандалами, в которых когда-то погиб Крайч.

В полицейском управлении Вены, на Шоттенринге, куда его, как водится, отвел под конвоем вооруженный надзиратель, Карелу сообщили, что он, как лицо опасное для общества и государства, обязан в сорок восемь часов покинуть Вену и явиться в магистрат по месту рождения, то есть в Жижкове. На его возражение, что ему до сих пор запрещен въезд в Прагу, а на Жижков никак не попасть, минуя Прагу, полицейский комиссар разразился искренним смехом.

— Ох, нелегкая жизнь у вас, бунтарей! Ей-богу, удивляюсь, зачем вы ее так осложняете. Объясните мне, пожалуйста, почему вы бунтуете?

— Потому, чтобы тем, кто будет после нас, жилось не так тяжело, — ответил Карел.

Комиссар нахмурился.

— И это все, чему вы научились в Штейне?

— Да, это все.

Тут в кабинет вошли тихие, неряшливо одетые люди и принялись ходить вокруг Карела, вглядываясь в него.

Вена больше Праги, поэтому и филеров было много больше, чем в свое время в пражской полиции. Карел начал было считать их, но дойдя до двадцатого, от слабости и усталости сбился со счета.

Анка успела продать домик еще до освобождения Карела, и они теперь, собрав свой скарб, выехали из Вены. Так через двадцать с лишним лет Карел вернулся в родной Жижков, город Недобыла и Герцога.

Г л а в а т р е т ь я ЖИЖКОВ

Г л а в а т р е т ь я

ЖИЖКОВ

1

1

Городом Недобыла и Герцога назвали мы тогдашний Жижков, и по праву. Герцог знал, что говорил, когда в свое время утверждал, что если они, Недобыл и Герцог, объединятся, протянут друг другу руки и начнут сотрудничать вместо того, чтобы ставить один другому подножки, они станут властителями, хозяевами, диктаторами всего Жижкова. Так и произошло. С 1880 года, то есть после победы Недобыла, которой он, с помощью Герцога, добился в уголовном суде на Карловой площади (не случайно третьего сына Недобыла, родившегося в том же году, нарекли Виктором), итак, с 1880 года, стало быть, двенадцать лет, к моменту возвращения Карела из Вены, эти два всемогущих человека решали все общественные дела Жижкова, самого многолюдного и быстрее всех растущего пражского предместья; от них зависело все, начиная с открытия табачного ларька, мелочной лавочки или трактира в одной из новостроек и кончая крупнейшим триумфом их благословенного правления — прокладкой в 1883 году двух линий конки по Карлову и Гусову проспектам, а главное, шестью годами позже, постройкой электростанции и устройством электрического освещения на главных улицах и площадях Жижкова — достижение, в котором Жижков опередил даже саму мать городов чешских, Прагу.