— Ты их настраиваешь против меня! — попрекал Недобыл Марию.

Мария отвечала, что ей незачем делать это, Недобыл и сам, как может, настраивает их против себя. Зачем он продал выездных лошадей, которые были такой отрадой для мальчиков? За это она упрекала его чаще всего. Слыхали ли когда мальчики слово одобрения, похвалы от отца? Мефодий отлично играет на скрипке, — а что об этом говорит ему отец, кроме того, что это зряшная трата времени? Не стыдно ли ему, Мартину, видеть, в чем ходят его дети? И как может она, Мария, одевать их, если рождается ребенок за ребенком, а он ни гроша не добавляет ей на расходы? Гане Борновой за двух сыновей муж подарил два прекрасных кольца, а что подарил Марии Мартин за пятерых детей? Кулька дешевых конфет не купил!

На ее жалобы, что он дает ей мало денег, Недобыл с нудным однообразием отвечал, что у нее самые нелепые представления о доходности его предприятий. В магистрате сидят люди, которым он платит, которые от него зависят, а как они себя ведут? Голосуют, как выгодно Герцогу, тот набивает себе мошну, а он, Недобыл, глядит да облизывается. Да еще придется теперь, хочешь не хочешь, Крендельщицу сносить и строить шикарное здание в Гибернской улице, на месте двух домов, купленных им на слом, отчего он разорится вконец, завязнет в долгах; с каким удовольствием послал бы он ко всем чертям это проклятое извозное дело, от которого одни убытки, и ушел бы на покой, но сделать этого он не может, потому что для него, Недобыла, нет отдыха, он должен работать до упаду, как вол, чтобы тащить на себе два дома, свой и тестя. А тут еще съемщики не платят за квартиру, потому что все они сплошная голь; расходы на ремонт превышают доходы, и вообще все катится под уклон.

Наступил 1890 год, когда Чешский сейм принял решение в будущем, 1891 году, устроить в Праге большую национальную выставку всего того, что производится в Чехии и что в ней произрастает — от скромных злаков до сложнейших изделий конструкторов и изобретателей. Поскольку немцы отказались участвовать в выставке, ей предстояло стать демонстрацией творческого духа чешского народа. Официально выставка будет названа Юбилейной, потому что ровно сто лет назад, в 1791 году, по случаю коронации Леопольда II чешским королем, в Клементинуме была устроена Промышленная выставка, примечательная тем, что была первой Промышленной выставкой в Европе.

Для Юбилейной выставки была отведена территория в восточной части Королевского заповедника размером в семьсот сорок аров. Свезти на эту территорию строительный материал для ста семи павильонов, а потом доставить в эти сто семь павильонов все, что можно было доставить, чем гордилась чешская земля, было нелегким делом для пражских экспедиторов — нелегким, но выгодным, потому что на выставку были отпущены миллионы гульденов, а когда дело спешное — с расходами не считаются. Недобыл надеялся, что жирные прибыли от этой выставки с лихвой вознаградят его за семейные нелады, за снос Крендельщицы, за дрязги с Герцогом и с жильцами; однако в тот самый день, когда в пражской ратуше официально началась подготовка к выставке торжественным заседанием Генерального комитета чешского сейма, произошло нечто неслыханное — возчики и грузчики Недобыла вышли из повиновения и объявили забастовку.