— Ваше величество, вы видите, что я не оборачивалась к свечам.

— Но посмотрите же: одна из свечей погасла!

— Это правда, — ответила Кампан, смотря на потухшую свечу, от которой поднимался голубоватый дымок, — но если вы, ваше величество, дозволите…

Она вдруг умолкла, и на ее лице появилось выражение испуга: вторая свеча на том же канделябре также погасла.

Королева не вымолвила ни слова; с побелевшими губами, с широко открытыми глазами она следила, как потухала последняя искра.

— Позвольте, ваше величество, я сейчас зажгу свечи, — сказала Кампан, протягивая руку к канделябру, но королева удержала ее.

— Оставьте, — прошептала она, — я хочу видеть, погаснут ли и другие две свечи…

Она вздрогнула и, медленно поднявшись с кресла, с безмолвным ужасом указала рукой на второй канделябр: одна из его свечей погасла.

Теперь в кабинете горела только одна восковая свеча, слабо озаряя небольшое пространство около стола; остальная часть комнаты тонула в темноте.

— Кампан, — прошептала королева, протягивая руку к горевшей свече, — Кампан, если эта четвертая свеча погаснет, как остальные, то это будет означать для меня дурное предзнаменование, возвещающее о надвигающемся несчастье.

В эту минуту пламя затрещало и ярко вспыхнуло, потом так же быстро потускнело, померкло, опять вспыхнуло и погасло. В комнате стало совершенно темно. Королева громко, пронзительно вскрикнула и без чувств упала на пол.

VIII Пред венцом

VIII

Пред венцом

Свадебные гости уже съехались. Жена члена суда Бюжо уже прикрепила белый вуаль на голову невесты, своей дочери Маргариты, и в последний раз обняла и поцеловала ее как дитя, до сих пор принадлежавшее своей матери.

Сегодня мать прощалась с дорогим прошлым, отпуская свое дитя из родительского дома в свет, где молодая женщина должна была устроить себе свой собственный очаг. Этот момент всегда тяжел для материнского сердца, потому что, кто знает, что пошлет человеку будущее!

Несмотря на горечь минуты, Бюжо тщательно удерживала слезы, чтобы не омрачить ими этого дня. Слезы, пролитые на венок невесты, считаются предшественниками несчастья, а нежная мать стремилась отвратить от своей дорогой Маргариты всякое горе, всякое несчастье.

— Ступай, моя девочка, — сказала она с улыбкой, и один Бог знал, чего стоила ей эта улыбка, — вступи в новый мир, будь счастлива, и дай тебе Бог никогда не пожалеть о той минуте, когда ты переступила порог родного дома, чтобы войти в свое новое жилище.