— Ах, ваше величество, — с воодушевлением воскликнул Мирабо, — этот ответ подобен первому солнечному лучу, пробившемуся сквозь густые грозовые тучи! Чуешь наступление нового дня и приветствуешь его с восторгом. Получив этот великолепный ответ вашего величества, я чувствую себя утешенным, и грозовые тучи не пугают меня больше, так как я знаю, что они должны рассеяться. Я хочу сказать: если употребить надлежащие средства.

— А я повторяю свой вопрос, граф, в чем заключаются, по вашему мнению, надлежащие средства?

— Прежде всего в понимании того, что нужно, — ответил Мирабо, — а потом в радостной и честной готовности сделать то, что признано необходимым.

— Тогда скажите мне: что же нужно?

Мирабо поклонился королеве и заговорил, описывая ей в ясных, определенных выражениях и вдобавок с большой энергией, положение Франции, отношения различных политических партий между собою, а также между двором и троном. Он отдельными, резкими чертами охарактеризовал главарей политических клубов, предводителей партий национального собрания, указав на опасные цели, к которым стремились демагоги, люди крайней левой. С осторожной деликатностью он не произносил слова «республиканец», но дал понять королеве, что ниспровержение монархии, трона, уничтожение и полное искоренение королевского рода составляло конечную цель всех стремлений этих яростных ораторов и вожаков крайней левой.

Королева слушала его внимательно, но и с полным достоинства самообладанием, а серьезный, вдумчивый взор ее больших глаз все сильнее воодушевлял Мирабо, так что речь лилась из его уст огненным потоком, зажигая и окрыляя новой надеждой самого оратора.

— Все еще обойдется, — воскликнул он в заключение, — нам удастся одолеть подпольные силы, которые подкапываются под трон вашего величества, вырвать из рук ваших врагов пагубные орудия разрушения. Я восстану против замыслов демагогов, я выступлю их явным противником и буду ревностно служить монархии, пользуясь такими средствами и ресурсами, которые согласуются со всеобщим возбуждением умов. Было бы опасно запугивать их реакцией, вызывать подозрение в том, что хотят ограничить свободу и самоуправление. И я постараюсь ловко избегнуть всех этих подводных камней, стремясь в то же время к восстановлению престижа и силы монархии.

— Значит, вы искренне и чистосердечно становитесь на нашу сторону? — почти с мольбою спросила Мария Антуанетта. — Вы хотите служить нам и помогать советом и делом?

На ее вопросительный, испытующий, тревожный взор Мирабо ответил ясной улыбкой и благородным, ободряющим выражением своего лица.