— Гражданка, — важно сказал один из чиновников, — это вовсе не шутка: гражданин Тулан арестован и явился домой только затем, чтобы взять необходимое платье и присутствовать при опечатании его имущества.

— И возвратить моему другу Рикару его книги и бумаги, — прибавил Тулан, — пройдемте ко мне в кабинет, друзья!

— Вот эти книги и бумаги — мои, — сказал Рикар, быстро подходя к письменному столу и забирая все, лежавшее на нем.

Но, когда он хотел спрятать бумаги к себе в карман, оба комиссара воспротивились и пожелали завладеть ими. Рикар протестовал, завязался горячий спор, в который вмешалась и Маргарита, громко утверждавшая, что она, наверное, знает, чьи это бумаги и что никто не имеет права запретить Рикару взять свою собственность. Спор становился все громче. Рикар все-таки хотел спрятать бумаги в карман. Тогда оба комиссара бросились на него и хотели отнять их у него силою; Маргарита поспешила ему на помощь, задела круглый стол, который стоял посреди комнаты и на котором помещались графин с водой и несколько стаканов, и уронила его. Раздался стук, звон разбившегося стекла, и, пока в комнате шумели, кричали, суетились, Тулан незаметно открыл потайную дверь, проскользнул в нее и запер ее за собой. Рикар и Маргарита, отлично видевшие этот маневр, удвоили крик и суетню, и Тулан имел время скрыться. Когда оба комиссара наконец заметили его исчезновение, когда после долгих поисков открыли потайную дверь и бросились преследовать беглеца по потайной лестнице, его и след простыл.

Тулан был свободен! Он быстро направлялся к крошечной мансарде, которую заблаговременно нанял в одном из домов, близко прилегавших к Тамплю Там он перерядился в заранее приготовленное платье и просидел безвыходно целый день.

Когда в эту ночь Мария Антуанетта без сна лежала в своей постели, мучась мыслью, не сделался ли «Верный» жертвой своей преданности, в ночной тишине внезапно раздались звуки валторны. Королева приподнялась и прислушалась, принцесса также напрягла свой слух, и обе, затаив дыхание, внимали протяжной, жалобной мелодии, доносившейся до них с ночным ветерком. И их бледные, печальные лица озарились улыбкой, и глубокий вздох облегчил им стесненное сердце.

— Слава Богу, он спасся, — прошептала Мария Антуанетта, — Не правда ли, сестрица, эти звуки доказывают нам, что наш друг близко?

— Да, и, пока мы будем слышать этот сигнал, мы будем знать, что он жив и что он близко от нас.

И в последовавшие затем недели узницы часто находили горестное утешение в этих сигнальных звуках, но Тулан никогда больше не появлялся в числе дежурных комиссаров в передней королевы.