Шварц (со смешком). Да уж. Ну, хочется верить, что для Ив все сложится хорошо в… где, вы сказали, она сейчас?

Папа. В Кливленде. И спасибо. Мы тоже верим в лучшее.

(Всякий великий персонаж, Из, существует ли он на страницах или на экране, многомерен. Добряки не всегда хорошие, и негодяи не от и до плохие, а персонажи-крайности вообще не должны существовать. Помни об этом, когда я опишу свои последующие выходки, ибо хоть я и не злодейка, но не застрахована от злодеяний.)

Наша Героиня отворачивается от двери и спокойно уходит из кабинета, здания, с территории школы. Бредет оцепенело, пытаясь сложить кусочки воедино. Через футбольное поле, и тупые качки выкрикивают что-то насмешливое, но она их не слышит. Надежные кроссовки несут ее прочь по раскрошенному тротуару, пока она осознает, что три недели не получала от матери ни звонков, ни писем. Наша Героиня срезает путь через забегаловку с тако, игнорируя насыщенные ароматы еды. Она шагает по пустынным улицам своего нового района, огибает высоченный дуб и ненадолго замирает в тени своего нового жилья. Проверяет почтовый ящик – пусто. Как всегда. Достав телефон, в сотый раз набирает номер матери и в сотый раз слышит механическую даму, такую же унылую, как и в прошлые девяносто девять раз:

– Извините, абонент отключен.

Героиня жмет «отбой» и смотрит на этот новый дом, купленный так же дешево, как стоила внушаемая ей правда.

– «Стекло, бетон и камень», – шепчет она припев одной из своих любимых песен[1]. Затем улыбается, собирает волосы в хвост и заканчивает строчку: – «Это всего лишь здание, а не дом»

Перешагивая через ступеньку, наша Героиня взлетает на крыльцо и врывается в парадную дверь. Она не замечает запаха нового жилища – дикое сочетание моющих средств, тако и упрямого отрицания – и несется в свою комнату. Там она засовывает в свой верный рюкзак «ДженСпорт» припасы для ночевки: бутылку воды, туалетные принадлежности, сменную одежду, лекарства, боевую раскраску, средство для снятия макияжа и упаковку картофельных чипсов. После чего бросается в спальню отца и мачехи и опускается на колени перед женским комодом. Из нижнего ящика с аккуратными стопками утягивающего белья Героиня достает банку из-под кофе с надписью «ХИЛЛ БРАЗЕРС. ОРИГИНАЛЬНЫЙ». Срывает крышку и, выудив толстую пачку банкнот, считает купюры с Эндрю Джексоном – восемьсот восемьдесят долларов. (Ее злая мачеха переоценила секретность сего тайника, ибо наша Героиня все-е-е видит.)

Сунув банку с наличными в рюкзак, она удирает из этого здания-но-не-дома, пробегает полмили до автобусной остановки и едет к местной станции «Грейхаунд»[2]. Она уже давно знает, куда отправится: в Кливленд, штат Огайо, в 947 милях отсюда. Просто до сегодняшнего дня не знала, как и когда.