— В Diners de Paris, — ответил тот. — Приходи и ты. Там очень недурно.

— Ты бываешь там каждый день? — спросил Тито.

— Каждый день.

— Однако, для того, чтобы ходить каждый день в один и тот же ресторан, нужна большая выдержка.

— Нет, — последовал ответ. — Достаточно делать то же, что и я.

— А что ты делаешь?

— Служу там лакеем.

Тито Арнауди пошел обедать в Diners de Paris.

— Как бы это сделать, — спросил он приятеля, — чтобы найти себе здесь любовницу?

— Нужно остановить женщину и предложить ей что-либо выпить; если она не откажется, предложи ей пообедать, если и это примет — предложи место в твоей постели, и, если она не занята с кем-либо другим, то придет к тебе.

На следующий день Тито Арнауди подошел к одной барышне и предложил ей прохладительное, а затем обед и назначил на завтра свидание около театра.

— Я возьму билеты.

— Возьмите.

— Вы придете?

— Приду.

— Наверное?

— Sans blague![3]

Барышня была хороша собой. Она сказала, что служит манекенщицей в одной большой модной мастерской около Оперы. Элегантная, жизнерадостная, красиво сложенная — она имела все данные для того, чтобы стать идеальной любовницей. Заграницей нельзя жить без любовницы. Кому не удастся завести себе любовницу, через месяц должен вернуться на родину.

Это была одна из тех женщин, которые способны заставить тебя забыть родину, переменить резиденцию, отказаться от национальности.

Как только человек приедет в единственном числе в чужую страну, он сейчас же начинает испытывать отчаянные приступы одиночества. Мысли его постоянно возвращаются к лицам, улицам и стенам, которые он покинул. Если же он встретит женщину, которая пойдет на уступки, то она сейчас же создаст ему новый мир, новую родину; нежность ее — искренняя или искусственная — создаст вокруг него нечто вроде предохранительной капсулы. Это что-то экстерриториальное, как бы право на жительство. Женщина для эмигранта — это пригоршня родной земли в чужой стране. Эмиграционный комитет должен был бы создать на границах нечто вроде женского служебного отдела для распределения их между одинокими эмигрантами.