Никому во всем Дамме ни слова не сказав о своем замысле, Уленшпигель пошел в кузницу и тайком от всех выковал большой превосходный капкан для ловли диких зверей.

На другой день, то есть в субботу — а по субботам weerwolf особенно свирепствовал, — Уленшпигель захватил с собой письмо от судьи к хейстскому священнику, сунул под плащ капкан, вооружился добрым арбалетом и острым ножом и вышел из Дамме, так объяснив жителям цель своего похода:

— Пойду чаек настреляю, а из их пуха сделаю подушечки для госпожи судейши.

Дорога в Хейст шла около моря, а море в тот день разбушевалось: громадные волны с громоподобным грохотом то накатывались на песок, то вновь откатывались; ветер, дувший со стороны Англии, завывал в снастях прибитых к берегу кораблей. Один рыбак сказал Уленшпигелю:

— Этот резкий ветер — наша погибель. Еще ночью море было спокойно, а как солнце взошло — вдруг рассвирепело. Теперь о лове и думать нечего.

Уленшпигель обрадовался — ночью в случае чего будет к кому обратиться за помощью.

В Хейсте он пошел прямо к священнику и передал письмо от судьи. Священник же ему сказал:

— Ты смельчак, но только вот что прими в рассуждение: кто бы ночью в субботу ни шел через дюны, всех потом находят на песке мертвыми, загрызенными. Плотинщики ходят на работу по нескольку человек. Вечереет. Слышишь, как воет в долине weerwolf? Неужели он, как и накануне, всю ночь будет выть так ужасно на кладбище? Да благословит тебя Бог, сын мой, но лучше бы ты не ходил.

Священник перекрестился.

— Пепел бьется о мою грудь, — молвил Уленшпигель.

Тогда священник сказал:

— Коль скоро ты исполнен непреклонной решимости, я тебе помогу.

— Ваше преподобие, — сказал Уленшпигель, — сходите к Тории — матери убитой девочки, а также к двум братьям Тории и скажите, что волк близко и что я его подстерегу и убью, — сделайте это для меня и для всего нашего истерзанного края!

— Я тебе советую караулить волка на дороге к кладбищу, — сказал священник. — Дорога эта пролегает между изгородями. На ней двум человекам не разойтись.

— Там я его и подкараулю, — решил Уленшпигель. — А вы, доблестный священнослужитель, радеющий об освобождении родной страны, прикажите и велите матери убитой девочки, отцу ее и двум дядям взять оружие и, пока еще не подан сигнал к тушению огней, идти в церковь. Если они услышат, что я кричу чайкой, значит, я видел оборотня. Тогда пусть ударят в набат — и скорей ко мне на помощь. А еще есть у вас тут смелые люди?..

— Нет, сын мой, — отвечал священник. — Рыбаки боятся weerwolf’a больше, чем чумы и смерти. Не ходи!